Форум » Навигацкая школа » "Ты помнишь, как всё начиналось, всё было впервые и вновь?" (с) » Ответить
"Ты помнишь, как всё начиналось, всё было впервые и вновь?" (с)
Иоганна: Неразлучные друзья-гардемарины сейчас уже и сами толком не могут сказать, как долго друг друга знают - их дружба так крепка и надёжна, проверена временем и трудностями, что кажется, все они знают друг друга целую вечность. А как же всё-таки состоялось их первое знакомство?
Ответов - 61, стр:
1 2 3 4 5 All
Алексей Корсак: Алеша уныло и бесцельно что-то чертил веткой на песке. Он второй день пребывал в Москве, а если говорить еще точнее, в Навигацкой школе, куда его отправила маменька по совету какой-то знакомой. Смысла в сей затее мальчик не понимал, моря он в жизни еще не видел, и в душу ему оно запасть еще не успело, как случиться позже. Сегодня было важным только то, что он оказался один в чужом городе, так далеко расположенном от его родимого дома. Впервые Алешенька разлучался с маменькой, впервые так отчетливо ощущал одиночество, равнодушие со стороны окружающих. Как все контрастировало с тем, что еще недавно окружало мальчика в Перовском! Отчий дом, матушка, души не чаявшая в единственном сыне, деревенские мальчишки, с коими они обегали вдоль и поперек всю округу, где был знаком каждый камень, каждое деревце, каждый изгиб дороги. А здесь... чужие хмурые лица, мрачная казарма, злые учителя. А занятия еще и не начинались. "Может тогда станет интереснее", - Корсак тихонечко вздохнул.
Александр Белов: В ветвях раскидистого старого дуба, расположившись на крепком толстом суку, сидел высокий и худощавый юноша, от нечего делать покачивая ногой и высматривая что-то внизу. Это был Саша Белов, один из новоприбывших курсантов. Дело близилось к вечеру, а это значило, что свободного времени впереди еще оставалось много, и снова придется ломать голову, чем себя занять... Бойкий и озорной Белов вырос в небольшом уезде Тульской губернии, и еще с детства привык проводить время с шумной толпой ребятишек, среди которых были как соседские дети, так и многочисленные братья с сестрами, родные и двоюродные. Но там за столько лет все уже стали почти что родней друг другу, а тут... Почему-то по прибытию в Навигацкую школу всю Сашину бойкость как рукой сняло. Отец, провожая сына в дальний путь, снабдил его деньгами, рекомендательными письмами и уймой полезных советов и наставлений. Но главными были его слова о том, что с этого дня для Саши начнется новая, взрослая жизнь - уже не мальчишки, а возмужавшего юноши, который теперь за все в ответе сам. Вроде бы и все к месту, да только Саша и сам пока еще не свыкся с тем, что отныне ему придется идти по жизни и всего добиваться самому. То ли дело, когда ты днем помогаешь отцу или пропадаешь где-нибудь неподалеку с друзьями, купаешься в реке, ловишь рыбу или находишь другие мальчишеские забавы, а к вечеру, усталый, потрепанный, но счастливый - а если повезет, то еще и несешь с собой хороший улов - всегда возвращаешься домой. Тут же тебя не ждет никто... Родительский дом остался где-то далеко за сотни верст, друзья - там же. А новых знакомств пока еще завести не удалось... Так, знал некоторых юношей по именам, обменялись парой слов, да и все. За такое короткое время не разобрать, кто есть кто. А надо бы присматриваться, чтобы не упустить верного друга... Опять же благодаря отцу юный Белов твердо усвоил: главное в жизни - долг чести и верности. "Перед семьей ли, перед друзьями, перед избранницей или перед Отечеством - будь верен и чести не утрать. И в выборе не ошибись, когда время придет..." - вспоминал Саша отцовские наставления, сидя на дереве и откусывая последний кусок от спелого яблока. Знать бы еще, как в этом выборе не ошибиться... Внизу не было никого, и юноша устал разглядывать примятую траву под деревом. Забросив огрызок в кусты, Саша раздвинул ветки и просунул среди листвы голову с копной кудрявых волос. Любопытный взгляд натолкнулся на паренька, сидевшего неподалеку спиной к нему. Тот, кажется, тоже грустил и не знал, чем заняться. Недолго думая, Белов поплевал на руки, схватился за крепкий сук, спрыгнул на землю и поспешил в сторону лавочки. - Ты чего приуныл, брат? - прозвенел веселый юношеский голос совсем рядом, почти над головой у сидящего. Легкую беззаботную манеру говорить со сверстниками Саша пока еще не искоренил в себе, и даже надеялся, что это поможет ему расположить к себе нового товарища. - Тоже давно здесь сидишь, коротаешь время и не знаешь, куда податься?
Алексей Корсак: Алеша вздрогнул от неожиданности, поднял голову и пристально поглядел своими синими очами на незнакомого юношу, совсем мальчишку, да еще и примерно такого же возраста как и он сам. Только настроение незнакомца было бодрее. "Он, поди, по собственной воле сюда. Эх, матушка-матушка!" - Корсак, дабы не расплакаться, сжал ветку пальцами так крепко, что костяшки побелели. - Не приуныл, но здесь все чужое, - коротко ответил отрок. - А куда отсюда денешься? Пока сбор не окончится, к занятиям не приступим. А школу уже запретили покидать под страхом ареста. Алешенька задумчиво-печально кинул взор за на высокий забор, который отныне отгораживал его от всего остального мира. А там, казалось совсем далеко от них, маняще шелестели листьями деревья, раскидистые, огромные. Совсем как у него в деревне, где не единожды юный Корсак вместе с ватагой местных мальчишек пропадал целыми днями. Как весело было перебираться с ветки на ветку, а, сидя на огромной ели, швырять вниз шишки, пахнувшие нагретой приветливым солнцем янтарной смолой. А речка с прозрачной прохладной водой, освежающая в летний зной, в которой полным-полно рыбы, хоть руками лови. Правда,занятие сие - дело весьма затруднительное: рыба быстрая, юркая, только протянешь к ней ладони, глядь, а она уже уплыла, забавно махнув хвостиком. Но за пеленой тоски уже проглядывало любопытство. Алексей понимал, что родным Перовским мир не ограничивается. И мир этот намного огромнее, необъятнее и весьма интересен, в нем каждый день можно находить что-то новое, еще неизведанное. - А тебе здесь все по нраву?
Александр Белов: Теперь Саша убедился, что был не одинок в своем несчастье. Светловолосый юноша с печальными глазами выглядел совсем несчастным, как будто ему не просто школу запретили покидать под страхом ареста, а уже сейчас под арест посадили. Любопытный мальчишечий взгляд уловил и тоску в лице нового знакомого, и услышал хруст ветки от нервного движения его пальцев. Скорее всего, не по своей воле он здесь, родные отправили... Саше было легче хотя бы в этом - он сам хотел учиться, рвался из-под родительской опеки во взрослую жизнь. Правда, пока что он ее нисколько не успел ощутить... - А тебе здесь все по нраву? - тем временем спросил юноша, поглядывая на Сашу с любопытством. Белов обрадовался, что тот не замкнулся в себе, как прежде, и даже стал сам задавать вопросы. - Честно скажу, я сам еще не понял... Начнутся занятия - там видно будет. А пока - тоска зеленая... - подавив в себе желание зевнуть, Саша сунул руку в карман и вынул оттуда еще одно яблоко. - Бродишь целыми днями, как неприкаянный, дурью маешься... Была бы тут хоть речка поблизости, можно было бы рыбу ловить. Да и то скучно одному, а я пока еще никого здесь не знаю... Кстати, как тебя зовут-то? Саша протер рукавом румяное яблоко и протянул его сидящему рядом юноше. - Бери, угощайся! Их здесь много - вон, видишь деревья у забора? Я этих яблок столько за день съедаю, что самому надоело уже... А мне от тоски всегда есть хочется. Ничего с этим не могу поделать... Задумчивый отрок то и дело поглядывал через забор, и Саше подумалось, что тот с радостью сбежал бы отсюда, если бы не страх перед здешними строгими порядками. И до дома, наверное, путь неблизкий... - А ты откуда сюда прибыл? - юноша не удержался от еще одного вопроса, хотя кажется, и так уже успел их задать бессчетное количество.
Алексей Корсак: Алеша застенчиво улыбнулся и робко протянул руку к яблоку, будто опасаясь, что новоиспеченный знакомый передумает. Не то чтобы ему очень хотелось яблока, но сей мальчишка был единственным, кто отнесся к нему по-доброму. С остальными будущими сотоварищами Корсак держал отчужденно, а те, в свою очередь, не спешили подружиться с новым сокурсником. С детства Алешка привык к шумным ватагам мальчишек, где с его мнением считались, прислушивались. Даже ребята из соседней деревни, с которыми не раз они сходились "стенка на стенку", отдавали ему должное. - Спасибо, - отрок откусил огромный кусок и, быстро заработав челюстями, принялся жевать его. - Скучно здесь, а еще одиноко. А речка есть поблизости - я видел по дороге сюда. Мелкая, быстрая, звенящая. - он махнул рукой, обозначая направление. - А я малину больше люблю. Ягоды душистые, красные, лесом пахнут. Наберешь бывало пригоршню и всю целиком в рот. А малина мягкая, сладкая, прямо бархатная. У нас такие малинники, - протянул Корсак, предаваясь воспоминаниям о родном селе. - А яблоки кислые, от недозрелых аж зубы сводит. Я из Перовского, отсюда далеко... Алеша во время разговора все поглядывал на собеседника, стараясь уловить момент, когда тому наскучит болтовня. Корсак навязываться не хотел. - Меня Алексей зовут. Алексей Корсак, - он протянул юноше руку. - А тебя?
Александр Белов: Новый знакомый не отказался от угощения, и Саша облегченно вздохнул. Значит, удастся поладить! Здесь иногда такой народ попадается - ни подъехать, ни подступиться... Белов видел таких юношей, которые держались особняком и ни с кем знаться особо не хотели. Видимо, не простые смертные, как говорил о таких его отец - неспроста сюда попали, наверняка кто-то подсобил. Вот и возомнили о себе невесть что... А этот парнишка явно не из таких - он простой, даже чересчур тихий и застенчивый. Но и это не грех, главное, чтобы человеком был хорошим. Пока робкий юноша принялся за еду, Саша стал с интересом слушать его речь. Тот говорил непрерывно, сбивчиво, но зато искренне и от души: что на уме держал, то и говорил, не стесняясь. Мечтатель, судя по всему... И он, Саша, точно такой же! Дай только повод и простор для мечтаний... При словах отрока о малине Белов аж сглотнул, вспоминая свое беззаботное детство. Так и почувствовал этот запах, сладкий вкус бархатистых ягод, напоминающий о чем-то таком близком и родном... - И я малину люблю, - признался юноша, задумчиво вздыхая, - и вишни люблю тоже... Эх, хорошо было дома! Я сам из Тульской губернии, - поспешно добавил Саша, - там у моего отца поместье... Участок хоть и немалый, а дохода никакого. Только и добра, что сад да огород, хозяйство какое-никакое да плодов-ягод немерено... Мой отец тоже из офицеров, только давно уже в отставке. Хочет, чтобы из меня толк вышел... Белов так увлекся своим рассказом, что совсем забыл представиться новому знакомому. Вспомнил лишь тогда, когда Алексей - так звали отрока - назвал свое имя и спросил, как зовут его. - А я Белов, - кивнул юноша в ответ, - Александр Белов... Ну, будем знакомы, Алексей! Ничего, не пропадем и здесь.. Вот начнется учеба, может, повеселее будет... А там, может, как-то раз удастся улучить подходящий момент и сгонять на речку, которая неподалеку... Эх, искупаться бы сейчас! Но такого Саша не стал говорить вслух, чтобы не пугать своей авантюрностью нового приятеля. Это он, Белов, без царя в голове, может рискнуть и выкинуть какую-нибудь штуку, здорово рискуя, а Алексей не похож на такого сорвиголову... А там видно будет, если им удастся крепко сдружиться, то все возможно, почему бы нет? - А ты здесь по своей воле, Алексей? - снова заговорил Саша, которому стало интересно, как тихий паренек из неизвестному ему села Перовского затесался в такую даль. - Сам о море мечтаешь или подсказал кто, посоветовал?
Алексей Корсак: Алеша откинул назад непокорную белесую прядку, которую ласковый озорной ветерок то и дело сдувал ему на лоб. На мгновение он зажмурил глаза и подставил лицо теплым лучам. Не то чтобы делая тотчас же загореть, а просто чтобы почувствовать заботу дневного светила. Парнишка тосковал по дому, но и возвращаться в родное Перовское уже не хотелось. Корсак успел вкусить свободу от материнской опеки, ее нравоучений. Впрочем, мать от сего меньше сын любить не стал. Но сейчас он уже понимал, что впереди ждет настоящая мужская жизнь, полная новых знакомств и приключений. - Не видал я еще море-то, ни разу. Матушке какая-то знакомая о школе писала, вот она меня сюда и отправила, - Алешка пожал плечами. - Но в книжках читал. Мечтаю его увидеть. Хочу плыть далеко-далеко по бескрайнему океану. Волны грозно бьются о о борт, ветер свищет, качает корабль из стороны в сторону, словно детскую игрушку. Матросы нервничают, поглядывают на своего капитана, в полной уверенности, что он сумеет защитить и их самих, и корабль. А я стою на капитанском мостике, смотрю вперед. И весь мир лежит перед тобой... Алексею показалось, что он даже чувствуют привкус соленых брызг на губах, хотя ни разу ему еще этого и не доводилось чувствовать. Но пока все оставалось мечтами, к исполнению которых он сделал маленький шажок. И многое предстояло сделать впереди, и это многое вряд ли дастся легко. Только о трудностях юноша не задумывался в силу возраста и незнания взрослой жизни. Но опыт, как известно, - недостаток, который быстро проходит. - Глупо, наверное, - он не то спрашивал, не то утверждал.
Александр Белов: Саша с интересом слушал нового знакомого и только успевал диву даваться. Такой робкий, застенчивый паренек, а грезит столь великими мечтами! В капитаны хочет... Белову почему-то до сих пор казалось, что такие мечтательные юноши обычно грезят либо туманными дальними далями, о которых сами толком представления не имеют, либо простой деревенской жизнью, домашним уютом, парным молоком на столе, матушкиными пирогами, которые только с пылу-жару, запахом свежескошенного сена, заботливой женой, стайкой ребятишек, белесых, как и он сам - словом, чем угодно, простым или романтичным, но не такими высокими целями. А тут вдруг на тебе... У тихого скромного Алексея Корсака - целый экипаж в подчинении. Чудеса, да и только! Но Саша не насмехался над мечтами приятеля, скорее, по-доброму удивлялся его наивности. - Глупо? Да нет, скорее, смело, - юноша тряхнул копной непослушных кудрей, забросив в кусты яблочный огрызок. - Хотя знаешь, что мой отец говорит? Не тот добивается своего, кто храбр и отважен, а тот, кто усидчив и терпелив... Белов еще раз присмотрелся к Алексею. На вид - святая простота, чудак, мечтатель, а в глазах что-то такое сидит, до странности серьезное... Как будто он уже сейчас на капитанском мостике стоит, а за плечами у него бури, шквалы, шторма, сотни выигранных боев со стихией. Как-то так Саша представлял себе видавшего виды капитана, только еще с усами и бородой. Но последнее пока никак не вязалось с юным простоватым лицом Корсака. - А знаешь, я в тебя верю, - вдруг неожиданно сам для себя признался Белов, - честное слово! Есть в тебе что-то такое, упрямое... Ты только это, - немного понизив голос, добавил юноша, - поменьше об этом говори, а то здесь народ разный есть - засмеют еще, чего доброго. Я таких уже видел. Они ведь как: сами больше нос задирают, чем могут что-то. А туда же, в капитаны рвутся не меньше твоего... Вот только я бы с ними в море не пошел. А с тобой бы пошел... Верю я тебе, капитан Корсак. Правда верю. Честный ты... Саша задумчиво склонил голову, разглядывая пряжки своих туфель, припорошенных пылью. - А я вот не знаю пока, чего хочу... Честным человеком быть хочу, чтобы отец мною гордился. Отчизне служить верой и правдой... А моря я тоже пока не видал, но хочу очень. Правда, где ж его тут увидишь? - вздохнул Саша и огляделся по сторонам. - Я даже не знаю, как учиться-то здесь морской науке, коли даже моря поблизости нет?
Алексей Корсак: - Веришь? - Корсак удивленно поглядел на нового знакомого, прищурился. Он неожиданного для самого себя вдруг разоткровенничался, слова вырвались, будто сами по себе. А Саша не только не насмехается над юношей, так еще и верит в его мечту. Белов отчего-то располагал к себе, в нем чувствовалась сила, ему хотелось верить. Алешка не привык раскрывать душу перед первым встречным, да и перед хорошо знакомыми людьми тоже. Имелся неприятный опыт. Как-то юный Корсак завел с деревенскими мальчишками разговор о море, о его бескрайних солено-синих водах, так влекущих к себе моряков и приносящих этим самым морякам славу, а случается, что и гибель, а вместе с ней и бессмертие. Но подобные речи на берегу быстрой прохладной речушки казались весьма странными. Серебристые воды приносили мальчишкам только усладу: будь-то купание или рыбалка. Штормов здесь не бывало, а с течением они давно научились справляться, да и не погибал никто здесь за их не такую уж и долгую жизнь. Но представить себе тонущих моряков - задача для местных юношей оказалась весьма сложной. Над Алешей втихую посмеивались, прозвав "моряком". Теперь же молодой Корсак стал на шаг ближе к настоящему, гордому званию "моряк". - Я сам в себя не всегда верю, - юноша усмехнулся. - Единственная моя мечта - служить Отчизне, не щадя собственной жизни, не уронив собственной чести... Скажи, а ты сам желаешь стать капитаном? - Алексею почему-то не верилось в горячее желание стать моряком у нового знакомого. Впрочем, ничего зазорного он в том и не видел.
Александр Белов: - А я верю, - легко и просто кивнул Саша, когда заметил удивленный взгляд Корсака. - Потому что ты не кричишь и не бахвалишься на каждом углу, что капитаном будешь. Отец всегда говорил, что к таким веры нет, и я с ним согласен. Это сейчас они трубят, что им все по плечу, и море по колено... А лет так через двадцать, глядишь, будут палубу драить на смех всей команде - то-то будет смеху, представляешь? Они-то, кроме как нос задирать с видом бывалых морских волков, ничего не умеют. И не сделают ничего сами, если не подсобит кто да не поможет выбиться... А у тебя цель есть. Ты о ней не кричишь - ты действовать готов. Не словом, как они, а делом. Потому я тебе и верю. Белов глубоко вздохнул и умолк, рассматривая задумчивое лицо приятеля. Тихий, мечтательный, с немного наивными глазами - сейчас он совсем не похож на человека, у которого в подчинении целая корабельная команда, готовая во всём на него положиться. Но отец говорил, море делает из мальчишек мужей... И та уверенность, с которой говорил Алеша, сама собой убеждала Белова, что толк из этого парня обязательно выйдет. Он добьется, если чего захочет... Проскакивает этакая упертость в этом простодушном взгляде. Поглядим еще, Алексей Корсак, как жизнь распорядится! Я о себе такого, как ты, сказать не могу... Только успел Саша об этом подумать, как юноша задал ему тот же вопрос. Как будто мысли читает... - Капитаном? Отчего бы и нет, - неопределенно тряхнул головой Белов и пожал плечами. - Только вряд ли у меня получится... До этого либо дослужиться надо, либо хитрить и по головам идти. Я так не могу. А дослужиться просто не выйдет... Тут с морем на "ты" надо быть, в науках разбираться, а от меня вряд ли много толку будет. Я от старших курсантов тут как-то слышал, что обучают здесь чему угодно, только не морскому делу. Фехтование, верховая езда, стрельба... Вот тут мне и впрямь будет легче, всегда мечтал этому обучиться! А науки - это не про меня... Я не дурак, но на это у меня просто терпения не хватит. Саша опять перевел дыхание, потянулся за палкой на земле и достал из кармана небольшой складной нож. - Вот ты, Алешка, совсем другое дело, ты за книгами усидишь. Чего не доскажут - сам разузнаешь, чего не услышишь - сам выучишь. По тебе видно, что ты такой. Вот еще почему капитан из тебя выйдет, - немного помолчав, добавил Саша, и стал обстругивать край палки ножом. - А я через полчаса плюнул бы на это дело... Правда, за это розгами так всыпать могут, что мало не покажется. Так что чует мой нос, грызть гранит науки придется из-под палки... Куда уж тут в капитаны?
Алексей Корсак: За книгами усидишь... Алешка вдруг невесело фыркнул. Если уж говорить откровенно, то оным качеством судьба одарила отрока не слишком щедрой рукой, хотя и невозможно было сказать, что не обделила. Недостаток усидчивости с лихвой компенсировался любознательностью, упрямством и настырностью. Именно сочетание таких качеств удерживали внимание юного Алексея на заинтересовавшем его деле, не позволяя остыть пылу, пока он не освоит что-то новое. А еще природа одарила отрока прекрасной памятью и осторожностью. И Алешенька не без оснований надеялся, что гранит науки ему все же поддастся. - Не хочу розг, - молодой курсант поежился. Физическое наказание вызывало у него вполне оправданное отвращение. В детстве порку ему задавали считанные разы. Матушка предпочитала разъяснять что хорошо, а что плохо, почему то нельзя, а это можно. Но и розги, как метод воспитания, Вера Константиновна не отвергала. - Думаешь, они неизбежны?
Александр Белов: - Боюсь, что да, - горестно пожал плечами Саша. - Может, и врут про них, да только я не раз уже слыхал такое. Учишься скверно - зададут трепку, провинишься шалостью какой - всыплют, и глазом моргнуть не успеешь. Так что ты берегись, а то вдруг чего... Белов и сам знал, что такое розги, на своей шкуре испытал. Правда, в не в родительском доме - отец не бил сорванца Сашку, не бил и других ребятишек, но громовой голос повышал, как рассердится. А сосед Егор Кузьмич, бывало, ловил его у себя в саду с поличным и всыпал от души. Сашка каялся, но ненадолго - уж больно яблоки соседские были хороши... - А еще, - продолжил юноша, припоминая все, что слышал про Навигацкую школу, - говорят, тут за особо тяжкие провинности и под замок посадить могут. Это когда совсем уж прогневишь учителя... Корсак от таких рассказов совсем сник и побледнел. Белов понял, что наболтал лишнего - не надо было вот так сразу про все кошмары рассказывать, которых он еще и сам не видел. Но что-то подсказывало ему, что не зря такие байки среди курсантов ходили... - Да ну, Алешка, чего ты? Ты раньше времени не падай духом! Может, и врут еще, мало ли таких дураков, - Саша ободряюще похлопал приятеля по плечу. - Зато стипендию нам будут платить, это уж точно. Ох и наедимся же тогда! Тут недалеко и трактир есть, и пекарня. Коль денежки водятся, любо-дорого зайти! А то так есть хочется...
Алексей Корсак: Алеша содрогнулся. Одно дело розги, неприятно, обидно, больно, стыдно, но вытерпеть можно. Но сидеть под замком в каком-нибудь темном, сыром подвале, где может статься и крысы хозяйничают... Арест в рамках школы.... Юноша побледнел, перспектива обучения, и без того предстающая не в слишком радужных красках, теперь и вовсе померкла. Как овладевать науками, постоянно балансируя между поркой розгами и заключением под замок? Алеша никогда не слыл забиякой и хулиганом, но и "образцовым" его назвать было нельзя. К тому же юный Алексей обладал обостренным чувством справедливости, что ни раз заставляло его ввязывать в драку. А здесь... Юноша тряхнул головой, прогоняя прочь дурные мысли. - А я и не падаю, - он улыбнулся новоиспеченному другу, - поживем-увидим. Стипендия - у нас будут свои деньги. Еще как отъедимся, - Корсак ненадолго замолчал, что-то обдумывая. - Знаешь, у меня есть немного денег - матушка оставила на первое время. Пойдем, посмотрим твой трактир, я угощаю, - парнишка вдруг широко улыбнулся.
Александр Белов: Совсем уж честно говоря, Белов и сам не знал, в каких размерах им будут платить стипендию. Но то, что кое-какие деньги, собственные и честно заслуженные, будут водиться в кармане, уже радовало. Да и как тут думать о плохом, когда ему этого никто и не позволит? Алешка - добрейшей души парень, не сдается, нос не вешает, и пока что вправду держится на плаву, как настоящий капитан. Поживем - увидим, верно говорит! Жизнь, она ведь как море - плывешь вроде по намеченному курсу, а никогда точно не знаешь, что под водой скрывается. - Ну-ну, ты мне это брось! - замахал руками Саша и полез в карман, - у меня тоже кое-какие сбережения есть, отец мне тоже с собой дал. Так что деньги честно пополам, платим поровну! Саше даже стало немного неловко перед другом: нет бы самому раньше догадаться и предложить перекусить, а так, выходит, напросился... Ничего, зато он обязательно угостит Корсака, чем тот пожелает - для хорошего человека ничего не жалко! И деньги пока еще позволяют, слава Богу. Кто знает, когда потом еще будет такой случай... Юноша огляделся, не идет ли кто из учителей, и махнул рукой Алексею: - Полезай за мной! И Белов ловко оказался на заборе, где и стал ждать друга, чтобы в случае чего руку подать.
Алексей Корсак: - Поровну, так поровну, - весело согласился Алешка. - А по-тихому уйти получиться? Покидать школу запрещено! Получить первую порцию розг сейчас не хотелось, и Корсак быстро огляделся по сторонам, словно опасаясь, что друзей могли подслушать. Хотя кому нужны новоиспеченные курсанты посреди суматохи, царившей перед началом занятий, в пору приема новых учеников, регистрации только возвратившихся после каникул гардемарин. А в трактир ведь очень хотелось. Для Корсака такого рода заведения тоже были в новинку. Матушке наверняка сделалось бы плохо с нервами, только узнай она о мыслях сына посетить трактир, чего уж говорить о самом визите. - Дорогу ты знаешь? Я здесь ничего узнать еще не успел.
Александр Белов: - Знаю, конечно! - бодро кивнул Саша и тревожно огляделся. - Я уже успел на разведку сходить, разузнал, что к чему. Полезай давай скорее, пока никто не видит! Саше с первого дня было тоскливо сидеть за забором и света белого не видеть. А тут еще и голод замучил, на здешних харчах не забалуешь. Прослышав от курсантов, что поблизости есть трактир и пекарня, он решил воочию в этом убедиться, а заодно и заморить червячка. Деньги, оставленные отцом, пока это позволяли. Прошлый Сашин побег обошелся без приключений, никто не заметил его отсутствия, так почему бы не попытать счастья еще раз, но уже с другом? Как только оба паренька перебрались через забор, Белов махнул рукой: - А теперь налево, до угла, там пекарня будет. Потом свернем направо, а оттуда все время прямо. Трактирную вывеску потом сам увидишь... Ну, скорее! От отца, думал по дороге Саша, ему бы за это досталось как пить дать. Он хоть и привык к сыновьим выходкам, а все равно любил повторять, что Сашка "без царя в голове" и грозился, что рано или поздно тот вляпается в серьезные неприятности. Любят же старшие туману напустить, запугать, словно от мира оградить пытаются. Туда не ходи, этого не делай, то опасно, это рискованно... А любой отрок так устроен, что ему чем больше запрещаешь, тем сильнее на шалости тянет. Хорошо кто-то сказал, что законы на то и существуют, чтобы их обходить. А риск так вообще великое дело, особенно для будущего моряка! Так и добрались до трактира. Войдя, Саша вытащил из кармана кошелек и для начала спросил: - Ты то сам что будешь, Алешка?
Алексей Корсак: Перебраться через забор было делом несложным для деревенского паренька. Только нарушать установленные для курсантов в школе правила в первые дни своего пребывания не хотелось. Не хотелось... Но риск и само осознание пусть крошечного, но все же приключения закружили голову, заставляя кровь сильнее стучать в висках. Целый побег... Конечно, Алексей и не задумывался о том, что подобное, лишь в несколько других масштабах, мог ожидать его в будущем. Сейчас он вкусил чувство свободы вперемежку с опасностью. "А вот матушке рассказывать не буду, - твердо решил юный Корсак, - зачем зря волновать!" Алеша огляделся в небольшом уютном зале трактира, присмотрел стол и две дубовые скамьи в углу подле окна. - А я буду все что угодно, лишь бы сытно и вкусно!
Александр Белов: Сытно и вкусно... По мне, так здесь одно вкуснее и сытнее другого! - с восторгом подумал Саша, оглядываясь вокруг. Поблизости пахло жареной колбасой, мясом, щами, с пылу-жару - юноша углядел за соседним столиком дымящийся горшочек. Кто-то с аппетитом разделывал жаркое и запивал вином, кто-то потягивал пиво из большой жестяной кружки. За дальним столиком в темном углу раздался дружный громогласный хохот - там сидела изрядно выпившая компания сомнительного вида молодчиков. Белов повертел головой и увидел, куда поглядывал Корсак. - Садись, Алешка, пока место не заняли! А я пока обед нам велю принести. Обед... У Саши живот подвело от очередной мысли о еде. Он стал искать взглядом трактирщика, обдумывая, чем бы утолить голод. Запах жареного мяса здесь слышался отовсюду и никак не давал ему покоя. Рябчики, перепела... Эх, нам так не жить! Этак дело не пойдет, за пару таких походов в трактир можно все отцовские деньги спустить, а потом опять сидеть впроголодь на школьных харчах. А куриных ножек взять - в самый раз. Ну и, конечно, еще... Что еще хорошо было бы взять, Белов подумать не успел - где-то совсем близко мелькнула фигура еще одного курсанта. И лицо вроде такое знакомое... Юноша точно помнил, что уже видел его, только имени не знал. - Гляди, Алешка! - Саша скорее позвал друга, пока тот паренек не скрылся из виду. - Говорил же я тебе, сюда многие из наших захаживают!
Павел Горин: Горин томился от скуки в трактире уже долгое время. Наблюдать за людьми было зрелищем любопытным, но, пожалуй, еще и пробуждающим аппетит. Хотя, на самом деле он не собирался вначале ничего заказывать. Просто посидеть вдали от школьных стен, пока строгие учителя еще не принялись истолковывать основы всех наук, и пока не стало скучнее прежнего. А здесь он с интересом наблюдал за оживленным шумом вокруг, сравнивая все это с домашней жизнью и вспоминая невольно сестру и мать. Малышка просто грезила морем, когда он показывал ей старые книги, величественные суда, изображенные на гравюрах. Мечтала даже, что она обязательно взойдет на борт такого судна... Мать этого увлечения не одобряла, но и не поощряла. Она-то добрая, но считала наверное, что мужчины мужской работой должны заниматься, а женщины - иметь подходящие им увлечения семьей и домом... Вроде, недавно расстался с ними, а снова вспоминал их, раз за разом. Павел тряхнул головой, осматриваясь вокруг. А хорошо бы и друзей было завести... Только найдешь ли их просто так? Друга не принесет к тебе, как упавшее с дерева яблоко... Да и яблоко в руки само не наклонится... Взгляд его остановился на двоих молодых людях у окна. Один, кудрявый и высокий, рассказывал что-то своему светлому другу. Утром видел уже Пашка этих ребят, только лишь по отдельности, прибывшими в обители храма науки. Может, и его так судьба сведет с ними? Но сначала он, пожалуй, закажет что-то перекусить. Он уже направлялся поискать трактирщика, пройдя мимо замеченных им друзей, но остановился на пол-дороги и вернулся, подойдя к ним и спрашивая первое, что в голову взбрело (надо же как-то начать знакомство!) : - А вы тут трактирщика не видали, ребята? Куда же он подеваться-то мог?
Алексей Корсак: Алешка с трудом скрываемым любопытством разглядывал посетителей трактира - ему все было в диковинку. Голод, разумеется, затмевал собой все остальное, но все же не сумел притупить новое ощущение: юный Алеша Корсак впервые ощутил себя взрослым, свободным от любящей опеки матушки. И пусть это ненадолго, пусть дисциплина в школе строжайшая, но вот здесь гардемарины явно отыскали для себя островок свободы. Алексей твердо пообещал себе, что этот островок будет не единственным в безбрежном море надзора и дисциплины. - Кто? - Корсак проследил за взглядом новоиспеченного друга. - Не помню. Честно говоря, я мало кого запомнил, - он будто бы извинялся за свою невнимательность. Юноша ожидал, что тот паренек не обратит ни них ни малейшего внимания. Но сокурсник неожиданно обратился к товарищам с вопросом. - Где-то здесь проходил недавно. Так, Саш?
Павел Горин: - Саша... - Горин благожелательно улыбнулся, поглядев на кудрявого паренька и кивнув ему, как старому знакомому. - А я - Павел. Павел Горин. А Вас как величать, сударь? Последний вопрос относился к Сашиному другу, в нерешительности поглядывавшему то на чудаковатого незнакомца, то на своего товарища. Пашка и сам понимал, что наверняка выглядит по-дурацки, однако сидеть одному ему больше не улыбалось. А потому он огляделся вокруг и под удивленные взгляды друзей подтащил один из тяжелых дубовых стульев, стоявших у пустого стола за его спиной, уселся, поставив стул в торце стола, за которым сидели молодые люди. - Как же это вы тогда ничего не заказали трактирщику, господа? А то попробуй его сейчас отыщи... - начал снова с интересом спрашивать Павел, поглядывая то на одного, то на другого, - одно дело я - скучно, знаете ли, в одиночестве поедать куриную ножку... А вдвоем - все же веселее. Тем более, втроем... Своей реплики он не завершил и, заметив в конце зала весьма объемных размеров фигуру в полосатом переднике, неодобрительно покачал головой. Раздаватель благ Бахуса* и Цереры** явно не спешил навстречу молодым людям, а потому Павел, подзывая его, заложил привычно два пальца в рот и пронзительно свиснул. Где-то слева раздалось неодобрительное ворчание выходкой юноши, а фигура, переваливаясь, поспешила (или вернее, покатилась) в направлении троих гардемаринов. ________________________________________________ *Бахус - древнеримский бог виноделия. В греческой мифологии ему соответствует Дионис. **Церера - богиня урожая и плодородия. Считалось, что она дает пищу человечеству. В древнегреческой мифологии ей соответствует Деметра.
Алексей Корсак: - Алеш... Алексей Корсак, - четко, словно рапортуя, представился юноша новому знакомому. - Можно по простому - Алеша. Корсак смущенно улыбнулся, разглядывая Горина. Павел, собственно как и Белов, понравились ему тут же, веяло от них чем-то искренним и надежным. Мысленно курсант Корсак радовался тому, что рядом с ним, что называется бок о бок, будут учиться такие юноши, вернее, он смел надеяться, друзья. От сей мысли тень предстоящих тягот грызения гранита науки отступала. - Куриная ножка, - мечтательно произнес Алешка, - куриная ножка - это ж прекрасно, господа гардемарины, а трапезничать вдвоем - здорово, а втроем - тут и желать более нечего. Вид приближающейся фигуры трактирщика непроизвольно заставил желудок возрадоваться едва слышным ворчанием. Куриная ножка - это вам не яблоки с ближайшей яблони, пусть даже и очень сладкие.
Александр Белов: Пока Белов с Корсаком вовсю разглядывали парнишку-курсанта, тот успел заметить их и направился прямо к их столику. Саша только обрадовался такому повороту. Вот удача-то! Кажется, в нашем полку прибывает! Корсак от такого, кажется, растерялся, а Саше любопытного вида сокурсник сразу понравился. По всему видно, парень простой и дружелюбный, и за словом в карман не полезет. - Саша я, верно, - кивнул юноша, когда новый знакомый из разговора догадался, как его зовут, и добавил: - Александр Белов то есть. Да мы только пришли сами, как заходили - трактирщика мельком видели, а пока место себе облюбовали, он куда-то запропастился, как назло... Павел Горин (а именно так звали любопытного юношу) продолжал с интересом разглядывать своих новых знакомых. Саше от этого взгляда из-под удивленно приподнятых бровей отчего-то сделалось весело, и от безрадостных мыслей о деньгах и следа не осталось. - Ты садись с нами, вместе веселее будет, - не успел Белов это сказать, как Павел уже подхватил соседний стул и устроился рядом с ними за столом, продолжая оживленно беседовать - и в точности следуя его собственным мыслям. Ну и дела! - Куриные ножки, говоришь? Я вот как раз тоже о них подумывал, - Саша снова втянул носом дразнящий аромат жареной курятины и переглянулся с Корсаком: - Ты как, Алешка, не возражаешь? Или еще чего возьмем? Тут как раз предприимчивый Горин отыскал взглядом трактирщика, да так засвистел, что у Белова аж в ушах зазвенело. Ничего себе! Так и корабельный гудок не понадобится, коль экипаж так лихо свистеть умеет! - Эк ты его ловко, - засмеялся Саша, когда тучная фигура трактирщика поспешила в их сторону. - Я вот что подумал, гардемарины... Славный день у нас сегодня, на удачные знакомства богатый. Так может, за это дело... и выпить не грех?
Павел Горин: Горин развалился на стуле, что-то деловито прикидывая в уме, пока подплывал трактирщик. Новые друзья восприняли его довольно благожелательно, так, что от смущения и след простыл. Следовательно, нужно было осваиваться и чувствовать себя совершенно своим. Мысленно прикинув взятые с собой денежные средства, он решил по-братски разделить их со своими новоиспеченными приятелями, не волнуясь даже о том, что они могут подумать. Ведь хорошую компанию и угостить не грех! - А чего б и не выпить, господа? - фыркнул Пашка, подмигивая Алексею и краем глаза наблюдая за передвижениями трактирщика, - Пива аль квасу игристого, гардемарины? Второй, порой, ядренее первого бывает! Только если что - угощаю я! И, только трактирщиковы формы возвысились у одного из углов пока пустого стола, Горин откинулся на стуле, измеряя его взглядом, а затем промолвил строго: - Вот что, милейший... Покуда так долго добираешься к своим гостям, они с голоду уж пропасть могут... А следовательно, денежек их ты уж не увидишь! Трактирщик что-то забормотал, извиняясь, хотя первоначальный вид его, полный надменности и довольства собой, не внушал даже никаких надежд на извинения. Юнцы, что с них взять... Да и многой прибыли принести не могут... Наверное, так он и считал. Но Пашка, не слушая его, бесцеремонно продолжил: - Так вот, слушай-ка меня внимательно, старина - жареных колбасок нам и куриных ножек, на троих! Хлеба - самого свежего, какой только приготовился... - он подумал и, округлив глаза, добавил страшным шепотом, - а коль не исполнишь все в точности, под нашим личным присмотром будешь хлеба готовить, начиная с прямейшего собирания их на полях! Он отвлекся от оторопевшего хозяина и кивнул Саше с Алешкой: - Чего пить будем, гардемарины? Решили?
Алексей Корсак: - Ловко, -словно эхо, повторил за другом Алеша, одобрительно глядя на Горина, который так быстро сумел привлечь внимание трактирщика. И в очередной раз пообещал себе запомнить сей прием. Корсак сглотнул, слушая заказ нового знакомого. Жареные колбаски, куриные ножки... Казалось, что вкуснее этих блюд для успевшего проголодаться молодого курсанта, не слишком искушенного в яствах, еще не успевшего познать острую нехватку денег, и придумать сложно, тем паче, что по залу витали дурманящие ароматы. Алексей закусил губу, неожиданно представив себе, как они, гардемарины. с суровым видом, то и дело понукая нерасторопного горе-трактирщика, в назидание ему контролируют уборку зерна. - Коли квас может статься ядренее, может его? - ответил юноша. Теперь, в компании новых друзей, он чувствовал себе более раскованным и даже счастливым
Александр Белов: Вот тут уж Белов не выдержал и стал отчаянно давиться от смеха, выслушивая бравую Пашкину тираду перед нерадивым трактирщиком. Получалось у него это не слишком хорошо, и наконец юноша волей-неволей не вытерпел и прыснул в кулак: - Видал, Алешка, как дела делаются? Этак с голоду точно никогда не пропадешь! Правда, мысли о жареных колбасках и куриных ножках помогли Саше отвлечься и повнимательнее прислушаться к Горину. И как раз кстати, ибо тот обращался уже к ним. И только Белов собирался ответить, как вдруг Алексей осмелел и первым отозвался: - Коли квас может статься ядренее, может его? - Верно, Корсак дело говорит! - кивнул Саша с одобрением и подбросил кошелек на ладони. - Доверим выбрать тебе, Павел, коли ты разбираешься в этих делах! Что тебе больше по вкусу пришлось, то и мы пить будем... Так и быть, угощай, - и добавил, переглянувшись с Корсаком: - Только мы с Алешкой еще с самого начала договорились, что платить будем пополам. А теперь выходит, что на троих! Саша нечаянно покосился на трактирщика и опять с трудом удержался от смеха. Так и представил себе, как тот в одиночку торопится зерно на поле убирать, а над ним три надзирателя с видом бывалых моряков стоят... Уж не знаю, как в капитаны, а в главнокомандующие на суше этак точно скоро попасть можно!
Павел Горин: - Тогда... три кваса... - кивнул Пашка трактирщику, выслушав друзей и, помешкав минуту, добавил, - Да, и овощей, каких есть, притащи... Да пошевеливайся! И, поскольку трактирщик все еще разглядывал троих юнцов, ошалев от такой наглости, Горин медленно поднялся и, развернув раздавателя благ к месту, где суетились несколько его подчиненных (там, наверное, могла быть кухня), ускорил его продвижение крепким толчком. Трактирщик чуть не свалился, но тут же бросился опрометью в заданном направлении... А пока Павел, усевшись за стол, картинно отряхнул руки и подмигнул Белову: - На троих - так на троих! Только, чур, моя часть вклада - будет больше! Он хотел что-то еще сказать и Алешке, но тут появился трактирщик в сопровождении бойкого мальчишки, несшего три деревянные кружки с темным ржаным квасом. "И на вкус он сладковатый, а в голову бьет... Красотааа..." - пронеслось в мыслях у Горина. Но было сейчас не до сантиментов. Закинув ногу за ногу, он тут же принялся руководить: - Так, милейшие, мясо посредине ставим, чтобы нам было удобно. С тарелками поаккуратнее, чай, не дрова в печку бросаете! Хлеб отменный, а на овощах вот поскупились! Трактирщик, пытавшийся возмущенно оправдаться, еле успел подставить руки, чтобы вылетевшая тарелка опустилась прямо в них, а не на пол. Горин же церемонно заявил: - За несвежие овощи - мы плату меньше вносим! По какому поводу мы хоть на полушку больше тебе дать должны? Дааа, и себя хоть не обманывай! С голоду чуть не померли, пока тебя дождались! Платим на тридцать рублей меньше, а кто будет против что говорить - и овощи ему покажем, и свидетелей твоей выходки, мил человек! Видано ли где, чтобы к голодающим не торопился в деньгах нуждающийся? А теперь - вон! Мы деньги оставим, как оттрапезничать изволим! Он снова поднялся, чтобы вытолкать трактирщика взашей, но тот, заметив один угрожающий жест молодого человека (которого он, видно, недооценил) уже помчался прочь. Павел уселся за стол и спокойным тоном обратился к Саше с Алешкой, бывших свидетелями всей этой сцены: - Налетаем, братцы! С этими крысами сухопутными по другому каши не сваришь... И, подавая пример друзьям, он деловито стал объедать куриную ножку, которую подцепил и перенес на тарелку вилкой.
Алексей Корсак: - Да-да, платить будем на троих, - смачно откусывая кусок куриного мяса и торопливо прожевывая его, согласился Корсак. - Противное не достойно нас, сэры! Квас тут же ударил в голову, в клочья разодрав последние остатки стеснительности и неловкости, приятно разлился блаженным теплом по жилам. Вкус курятины и овощей, приправленных игристым ржаным квасом, казался чем-то неизведанным и особенным. Было ли дело в еде, в самом месте трапезы или приятной компании новых друзей - никакого значения не имело. Важен был сам момент безмятежности, радости. И в этот момент печаль от разлуки с отчим домом, матушкой, страх от неизвестности, ожидавшей впереди, отступали. - Судари, предлагаю поднять кружки и выпить за наше будущее, которое, я верую, будет светлым, полным подвигов и приключений, служения Отчизне!
Александр Белов: Тут уж Саша снова не вытерпел, когда Горин совсем расхрабрился и толчком отправил трактирщика на кухню... Так и зашелся хохотом, стоило нерадивому раздавателю благ исчезнуть с глаз, и подмигнул Павлу: - Ну ты даешь! Вот перепадет нам сегодня - и хлеба, и зрелищ! А тем временем на столе одна за другой стали появляться тарелки с едой и кружки с квасом. И пока Горин еще продолжал воевать с трактирщиком и неловкими мальчишками, чуть было не разбившими тарелки, Белов потянулся за курицей и колбасками. Голод при виде таких угощений разыгрывался все сильнее, и хотелось всего, да побольше! Только почему-то неловко было начинать раньше друзей. А тут и Павел с таким удовольствием взялся за куриную ножку, и Корсак последовал его примеру, что Саша и вовсе забыл о таких глупостях. С самого дома он не ел ничего подобного, а в компании друзей все казалось втрое вкуснее: и сочная куриная ножка, и хлеб с хрустящей корочкой, и жареные колбаски, и овощи... И квас оказался отменный, Пашка знал, что присоветовать! Уже скоро Белов почувствовал, как игристое содержимое кружки ударило в голову, и на душе стало еще веселее. Даже тихий Корсак от этого расхрабрился вовсю и первым поднял кружку, чем немало удивил юношу. От этого он еще больше проникся к нему уважением, и понял, что в этом отчасти была его заслуга: это же благодаря ему и Павлу Алешка чувствовал себя среди своих и не побоялся раскрыть душу! Душа-то в хорошей компании - самое главное... - Верно, друзья, за великое будущее! Да будет наше знакомство началом множества славных дел! Теперь уже Саша по очереди подмигнул обоим друзьям, и тоже вслед за Корсаком поднял свою кружку.
Павел Горин: - Прекрасно сказано, боевые товарищи! Давайте выпьем! - подхватил Пашка, подняв свою кружку. Куриная ножка, почти уже доеденная, была отложена в сторону. Сейчас были дела намного важнее. Друзья выпили и ненадолго воцарилось молчание. Каждый насыщался вволю, словно не ел до этого неделю. Неподалеку промелькнул трактирщик, которого Горин поймал сразу, одним жестом приказав принести еще квасу. Тот, испуганно закивал и бросился исполнять, хотя раньше вполне бы мог доверить это шнырявшим то тут, то там бесчисленным маленьким помощникам. Доедая, Пашка поглядывал на обоих молодых людей. Скромный, тихий Алешка, и Саша - по всему видно, весельчак, будущий капитан и душа компании. Нет, с такими не пропадешь! Еще и Корсак повеселеет тут и совершенно раскроется... Наконец, отложив оставшуюся кость от второй куриной ножки, Пашка успокоенно вздохнул и поглядел в полную кружку. Потом - снова на друзей. - Итак, гардемарины? Поведайте же что-нибудь за наше знакомство! - проговорил наконец он. - Пускай явится нам новый светлый повод провозгласить тост! Вот каковы Ваши планы на дальнейшее обучение? Чего в жизни жаждете добиться, в служении Отечеству?
Алексей Корсак: Алеша сделал еще один долгий глоток, наслаждаясь вкусом напитка, стараясь запомнить его вкус до последней нотки: теперь он всегда будет сравнивать все напитки именно с этим свои первым курсантским квасом, вкусом его новой, самостоятельной, почитай взрослой жизни. Стоило Павлу приказать принести еще квасу, Корсак поддерживая товарища, одарил трактирщика грозным взором синих глаз. Впрочем, хозяин заведения в понуканиях более не нуждался, желая поскорее выполнить заказ, дабы избавиться от столь грозной тройки посетителей. - Море. Хочу море повидать, - уверенно заявил Алешка. - Никогда не видел, а теперь вся моя жизнь будет с ним повязана... А еще... еще мечтаю для России нашей новые земли открыть, как Беринг. Чтобы владения российские простирались далеко-далеко. Корсак замолчал, раздумывая, не излишне ли здесь столь откровенные помыслы - А давайте выпьем за Россию-матушку, - неожиданно в голове возник новый тост.
Александр Белов: А Саша наконец дорвался до желанных угощений и не мог оторваться, с удовольствием поглощая всего понемногу. Когда Павел обратился к друзьям с вопросом, Белов как раз откусил внушительный кусок курятины и не мог так быстро его прожевать. Тогда он решил пока промолчать и дать слово Корсаку высказаться первым - ему это будет как раз кстати, чтобы получше влиться в компанию и побороть застенчивость. Только от былой робости Алешки и следа не осталось - вот что Пашкин знаменитый квас с людьми делает! Корсак так осмелел, что стал угрожающе коситься в сторону трактирщика, а потом и заговорил так бойко и решительно, что Сашка снова припомнил его недавние откровения. Новые земли открыть для владений российских! Ну дела... Верно, не ошибся я в твердости Алешкиных помыслов. Он не из тех, кому капитанский чин из честолюбия подавай. Такому парню все по плечу, было бы стремление... Вот бы мне его упорства хоть немного! Хотя Белову и своего упорства всегда хватало: если уж чего решил, так добьется обязательно. Только он не мечтал о таких великих делах, как Корсак - он пока еще мало что смыслил в морском деле и не знал, как оно ему на душу ляжет. Вот коней он любит всей душой, ладить с ними умеет, да со шпагой неплохо умеет совладать. А море для него пока лишь темные и неизведанные дали... Саша с интересом слушал и думал, признается ли Корсак новому другу, что капитаном быть хочет, или пока не рискнет... Не рискнул - побоялся, наверное, что Горин смеяться будет. Не стал и Саша выдавать тайну друга, а за себя легко и просто ответил, отпив еще немного квасу: - А я бы тоже хотел море повидать... Увидеть дальние страны, испытать свои силы в морском деле. А еще шпагой владеть как следует хочу обучиться, это дело всегда нужное... Отчизне хочу служить верой и правдой. Пусть даже на суше, не в море, главное, чтобы служба моя была на благо России-матушке. Тут Корсак неожиданно произнес тост, который пришелся к месту и его, и Сашкиным откровениям. - А давайте, - Белов сразу поднял свою кружку и посмотрел на Павла, - отличная идея!
Павел Горин: Павел переглянулся с друзьями и, поднимая кружку, провозгласил: - Прекрасная идея! Итак... За Родину! За новые земли и тайные открытия! Все трое единогласно сдвинули кружки и сосредоточенно принялись приводить произнесенный тост в действие. Ах, как же хорошо! Игристый квас приятно разгорячил, а также разжег аппетит и веселье.Уж точно стены вместилища знаний не увидят сегодня троих курсантов, пока те не познакомятся меж собой, как следует, а за этим знакомством не съедят бесчисленное количество куриных ножек и зажаренных ароматных колбасок... А также не выпьют еще квасу и не скажут бесчисленное количество тостов! После нескольких глотков кваса Горин положил себе пару колбасок и овощей немного, принявшись сосредоточенно все это поглощать. Его радовало сейчас абсолютно все: и сытная еда, и разговорившийся Алешка, и Саша, с интересом доверявший новому другу свои мечты. Веселил и трактирщик, который крутился в отдалении, с опаской поглядывая в сторону грозных гостей. Чуть задумавшись и оглядевшись, Горин доел колбаски и, вытерев руки и рот салфеткой, сосредоточенно ответил: - Да и моя душа точно к тому же лежит, что и ваши мечтания, сэры! Ведь потому и сошлись мы вместе, не правда ли? Все одолеем, изучим и жизнь свою проведем ярко, в назидание и восторг для потомков! И суша, и море будут нами покорены! Ну а прежде них - колбаски и куриные ножки этого наглеца трактирщика! - при последних словах он тихо фыркнул и заглянул в свою кружку, а потом обвел глазами друзей, словно испрашивая у них подтверждения только что родившихся мыслей. И мысли эти вполне, на его взгляд, достойны были стать новым тостом...
Александр Белов: - Угу! - бодро подтвердил Саша кивком головы, еще не успев прожевать большой кусок курятины, но уже торопясь согласиться с другом. Кое-как дожевав, он сделал несколько глотков из кружки и добавил уже понятнее: - Жизнь у нас одна, и нужно брать от нее все лучшее, что нам дается! Верно? А у нас для этого есть все, что надо! И молодость, и силы, и земли неизведанные - сколько их еще на свете-то... Стоит только захотеть да постараться, и нами по праву будут гордиться на землях родных! Кружка с квасом почти опустела, и Сашины мысли постепенно заносило в неведомые дали... Ему как будто передались упорство и рвение Корсака к открытию новых земель, Пашкина уверенность в будущих подвигах, и вместе с ними любые трудности действительно казались по плечу. Странная штука получается, а ведь только сегодня познакомились! Бывает же такое... - А колбаски и куриные ножки и вправду знатные, - снова согласился Саша и принялся обгладывать косточку, на которой уже почти ничего не осталось. Когда с ножкой было покончено, он вытер руки и захрустел соленым огурцом с неизменным аппетитом. Еды становилось все меньше, но аппетит пока еще не думал угасать. А уж интерес к знакомству, так тот только возрастал... Про Корсака юноша уже кое-что знал, а Горин пока еще ничего толком не рассказал о себе, но уже вызывал море любопытства. - А ты сам откуда будешь, Пашка? - спросил Саша, ненадолго прекратив хрустеть. - Какими судьбами тебя занесло в эти края? Давно о море мечтаешь? Почему-то у Саши не было никаких сомнений, что новый друг по своему желанию решил морское дело изучать. Уж больно живописно он говорил о море, аж глаза загорались. А то ему уже доводилось видеть и таких, кого родители сюда против воли услали... Унылые и безрадостные, точно их на каторгу сослали. Горин на них совсем не был похож.
Павел Горин: Горин закрутился на стуле и убедительно поглядел на молчавшего доселе Корсака, легонько толкнув его под столом ногой. - Леха, не молчи! - дурашливо подмигнул он новому другу, - а то ты как-то не с нами... Верно, уже новые земли вслед за Берингом открываешь? Ты угощайся еще, и не задумывайся! Снова подмигнув Алексею, Павел перевел взгляд на Сашу, тут же радушно поддержав его: - А как же, Сашка! Жизнь одна, и прожить ее мы непременно должны ярче и лучше всех других... Вот Алешка у нас моря вдоль и поперек освоит, ты в гвардию пойдешь... А мне, наверное, в воздухе летать останется? Помните греческую историю про Дедала и Икара? Вот после квасу крепкого только и останется идти и крылья себе мастерить... И, фыркнув, Горин допил остававшееся в кружке, отставив ее и вытеревшись начисто салфеткой. Двигаться не хотелось, после еды и питья ощущалось тепло и легкая сонливость. Но, вспомнив про Сашин вопрос, Павел откликнулся: - Откуда я? Да из-под Москвы... Море видел уже пару раз в жизни, когда родители мои переезжали от него на нынешнее наше место обитания... Сейчас осталась лишь мать с сестрою, а по мечтаниям премногим матушка сопроводила меня сюда, благо, знакомые у нее здесь отыскались... Так что, не пропадем, гардемарины! Вы мне лучше о себе поведайте...
Алексей Корсак: - Летать? - Корсак изумленно раскрыл глаза. - Пашка, но ведь Икар довольно трагично закончил свои дни, неужто его судьба служит для тебя идеалом? - юноша озорно улыбнулся, в глазах загорелись веселые огоньки, отчего голубоватые глаза приобрели сероватый оттенок. Алешка дожевал кусок душистого хлеба, в два глотка допил свою кружку с игристым напитком. Он был сыт, сыт и весел, будущее казалось расцвечен радужными красками. - Постойте, гардемарины! - Алексей внимательно посмотрел на товарищей. - Сашка получается мечтает о гвардии, Пашка вон летать собрался али еще куда, так что же о море из нас троих мечтаю только я один? Выходит после окончания школы дороги наши разойдутся навсегда? Он понимал, разумеется, что вряд ли суждено троим друзьям очутиться на одном корабле, но все же это же флот. А теперь выходило, что с морем никто из друзей свою судьбу связывать не станут. И хоть момент разлуки был еще так далек, на мгновение Алешке взгрустнулось. Но только на мгновение. Квас уже бурлил в крови, прогоняя мрачные мысли прочь. - Чувствую я, интересная нас ожидает судьба!
Александр Белов: Пока Саша доедал все, что оставалось в его тарелке, он не встревал в разговор, лишь с изумлением слушая друзей. Вон Пашка уже и про Икара речь завел... Захмелевшее воображение Белова вдруг нарисовало ему безрадостную картину - повзрослевший Горин, с первыми сединами, слишком уж ранними, влачит жалкую участь где-нибудь на галерах или на каторге. А в глазах еще горит тот огонек, что виден сейчас в его взгляде, полный желания покорять моря и служить Отечеству... Или вот еще: воспылал любовью к какой-то ветреной даме, а та возьми да и отвергни его. Вот и угасла надежда на счастье, сгорели крылья некогда парящей души... Да ну, глупость какая! И охота ему, Пашке, для себя такой незавидной участи? - Что-то ты, Пашка, не то говоришь, - наконец выговорил Белов, допивая вторую кружку кваса. - Я вот с Алексеем согласен, стремиться надо бы высоко, но так, чтобы не обжечься... - почувствовав, что язык уже болтает не вполне связные вещи, Саша снова умолк и принялся разглядывать осадок на дне кружки. - Выходит после окончания школы дороги наши разойдутся навсегда? - вернул его из размышлений голос Корсака. Ну, это уж никуда не годится! Только встретились, а уже о грустном... - Ну почему? Я вот не знаю пока, как у меня судьба сложится, - пожал плечами Саша в ответ. - Говорю же, что моря еще не видел, не могу судить... А вдруг мне по нраву придется, и я тоже загорюсь мечтой о флоте? Да и Пашка, как бы ему не хотелось, далеко не улетит - хотя бы потому что пока еще не придумали корабля такого, чтобы по небу мог летать... Стало быть, не потеряемся! Юноша вдруг сообразил, что пока не рассказал Пашке ничего о себе, и решил это упущение поскорее исправить. - Я сам из Тульской губернии, - вкратце объяснил он, - семья у нас небогатая, зато большая. Доход нужен неплохой... Отец решил, что в моряки меня отдать - самое то. Как думаете, жалование у моряков будет намного больше нашей стипендии? - Саша вдруг беспечно засмеялся, - а то слыхал я уже, как парни в казарме жалуются...
Павел Горин: - С каких это пирогов мы вдруг расстанемся, сэры? - Горин удивленно посмотрел на обоих, - А вот представьте себе так: коль один из нас будет морские стихии покорять, другой прилетит в трудную минуту и сядет на носу корабля, крыльями заслонив его от бущующих стихий и верной гибели? А третий протянет руку с земли и вернет измученных мореплавателей на сушу, подавая им отдых, покой, мир... зажаренные колбаски, пива и свежего хлеба... И, сказав это, он беспечно рассмеялся. А в самом деле, коль друзья стоящие - а Павел уже видел это и чувствовал - почему бы не поддержать их в нужную им минуту? Почему бы не протянуть руку помощи? Он окинул обоих внимательным взглядом, посмотрел на стол - осталось еще что, и задумчиво выслушав Белова, ответил: - Ну, может, за труд тяжелый да опасности и платить полагается по-царски? Поглядим, гардемарины! Главное лишь носа не вешать! А тут хоть бы в срок выдавали... А? Да ну их, те печальные темы... У нас все получится, друзья! Пусть посчастливится нам в жизни! А вот Алешка, ты расскажи о себе... - он задумчиво оглядел обоих, - я трактирщика пошлю за добавкой квасу? Больно он здесь хорош!
Алексей Корсак: - Я? - Алешка удивлено поглядел на друзей чуть затуманенных от выпитого кваса взором. - Но в моей жизни не случилось ничего из ряда вон выходящего и да и попусту хотя бы малость интересного. Разве что вот поступление на обучение в Навигацкую школу. Юноша неопределенно махнул рукой в сторону выхода, то бишь по направлению Сухаревской башни и обвел глазами товарищей. И без слов было ясно, что молодые люди жаждут даже коротенького его рассказа. - Родился я и вырос в селе Перовском. Наша семья никогда не жила богата. Батюшка мой умер, когда я еще был совсем ребенком, потому воспитывала меня одна только матушка. Но кругом мне было раздолье: среди лесов, полей, ручьев и рек. А еще меня кружали мои детские товарищи по играм и развлечениям. Одним словом, обыденная жизнь деревенского мальчишки, - Корсак улыбнулся собственным воспоминаниям. - Теперь меня ждет взрослая жизнь. Его прервал трактирщик, торопливо расставляющий на столе очередную порцию полных кружек душистого игристого кваса. - А давайте выпьем, друзья, за нашу новую уже взрослую самостоятельную жизнь!
Александр Белов: У Саши было так легко и хорошо на душе, что печалиться вовсе не хотелось. В самом деле, Пашка прав, настоящие друзья не расстаются! Юноша верил, что с годами они с Алешкой и Пашкой только станут друг другу ближе и роднее. Куда бы потом не разбросала их судьба, они все равно будут находить время и все возможные пути, чтобы как можно чаще видеться друг с другом. Для истинной дружбы нет помех, и расстояние тоже не беда, ведь можно писать письма, когда нет возможности встретиться... Но все это было сейчас таким далеким и неоглядным будущим! А пока Сашка с наслаждением уплетал последние колбаски и слушал товарищей. На сытый желудок и хмельную голову ему все виделось в самом лучшем свете. И будущее пока что не пугало, а наоборот, манило удивительными открытиями и новыми начинаниями. Взрослая жизнь только начиналась, и Белов был этому бесконечно рад: теперь он сам себе хозяин, ему не нужно дожидаться позволения отца на то, чтобы отправиться с друзьями в трактир и славно посидеть за кружкой доброго пива или игристого кваса. Деньги какие-никакие теперь тоже будут водиться - хоть немного, да зато свои! А там он обязательно станет настоящим мужчиной - моряком ли, гвардейцем ли, а государству будет служить на совесть. И конечно, когда-то потом он сам станет мужем и отцом, и примет на себя ответственность уже за собственную семью. - А давайте за нашу взрослую жизнь! - бодро отозвался Саша на предложение Корсака. - Вот и квас как раз подоспел, друзья... За нас! За то, чтобы мы сами добились в жизни всего, чего только пожелаем! Мы молоды, сильны и отважны, а значит, нам все будет под силу!
Павел Горин: Павел задумчиво улыбнулся, слушая нового друга. Они, все трое, были знакомы не более нескольких часов, но уже ощущение было такое, словно он знал и Александра, и Алешу всю жизнь. Тепло было и в теле, и на душе, хотелось стремиться к чему-то новому и неизведанному... Провизия уже заканчивалась, да и квас тоже. Но больше ругать трактирщика или воспитывать его подмастерьев не хотелось, а потому Горин улыбнулся Алешке, обстоятельно отвечая: - Тоже прекрасное время, Леха! Но я уверен, что нас ожидают времена не хуже и, что бы ни было, мы сможем постоять друг за друга вместе! Да и свою честь каждый из нас отстоит! И шпагу держать научимся... Слушайте... - он перешел на заговорщицкий шепот, - мне шепнули тут, у нас самый настоящий француз будет учить нас шпагу держать! Правда, криклив до чертиков, но, говорят, он из лучшей фехтовальной школы... Так что, гардемарины, верим в лучшее, ведь все интересное у нас только начинается... За нашу новую жизнь! Друзья единодушно сдвинули кружки и несколько минут каждый молчал, осушая квас до дна. Однако, как бы не хотелось уходить, а за окном уже вечерело. Пора возвращаться в Навигацкую школу. Познакомиться с "покоями" - вроде бы новых друзей поселили недалеко от него... И Павел через время задумчиво предложил: - Ну что, гардемарины, вперед, в наши скромные обиталища? Еще по пути поговорим да обсудим все, что к душе ближе...
Александр Белов: - Эх... Пойдем, друзья! Хорошо посидели, пора и честь знать, - согласился Саша, поставив на стол опустевшую кружку. - Нам теперь сам Бог велел и в казарме друг к другу перебраться поближе... Веселые посиделки в трактире окончились на славу, и новые друзья возвращались обратно уже втроем. По пути еще долго беседовали, смеялись, даже песни пели - от квасу игристого душа разворачивается широко... Вот и забор вокруг Сухаревской башни показался, и тот дуб раскидистый, возле которого Сашка с Алексеем не так давно выбирались на свободу. На дворе уже начинало темнеть, но окрестности были еще видны и узнаваемы. Белов подошел к забору и прислушался, нет ли кого с другой стороны. - Полный штиль, сэры! Вперед! - радостно сообщил он и первым полез через невысокую каменную кладку, обносившую участок вокруг Навигацкой школы. Перебросив одну ногу на другую сторону, он протянул руку друзьям: - Полезайте, пока нет никого! Вскоре с другой стороны послышался треск ломающихся веток - это курсант Белов не рассчитал и приземлился прямо на куст по ту сторону забора. Благо, куст оказался жимолостью, которая колючками не вооружена. И вот снизу опять раздался веселый беловский смех: - Пришвартовывание обошлось без происшествий! Спускайтесь, сэры!
Алексей Корсак: - Эк тебе квас в голову ударил, - рассмеялся Алешка. Он, которого действие игристого напитка не обошло стороной, готов был смеяться долго, но спохватился, ведь все-таки друг упал. - Не ушибся? Ответом послужил веселый смех товарища. И Корсак, и Горин тотчас же воспользовались приглашением Белова и быстро оказались на земле, на территории школы. На сей раз все прошло гладко: ни что живое при приземлении более не пострадало. - Что ж ты так жесток к столь невинному кусту? - Алексей вновь ухмыльнулся, разглядывая поломанные ветки. - А про казарму ты прав... Нынче еще далеко не все курсанты собрались, мы вполне сможем разместиться на соседних кроватях. Пойдемте-ка поскорее в казарму, а то спать хочется на полный желудок, да еще после кваса. А спать и вправду хотелось. А еще впервые за столь недолгое время нахождения в школе ему хотелось возвращаться в казарму, где чувство одиночества отступило.
Никита Оленев: Сложно сказать о том, какое впечатление сложилось у молодого князя в момент, когда он впервые увидел Навигацкую школу: хорошее, отвратительное, или что-то среднее? Скорее всего, последнее, поскольку Никита относился к своему новому «дому» как к месту, куда принято ссылать таких, как он, однако не следует преждевременно смотреть на всё в мрачных тонах, не так ли? В конце концов, дела могут пойти не так уж и плохо, как кажется поначалу, к тому же Оленев приехал сюда не один, а с Гаврилой. Значит, есть уже один человек, кому небезразлична моя участь, – усмехнулся юноша, прохаживаясь по территории школы с книгой, – к тому же, нам удалось снять вполне приличные комнаты, что избавляет меня от необходимости жить в здешних казармах. – Правда, сегодняшний вечер был исключением, поскольку молодому князю выпала участь дежурного, и обязанности его, если верить учителю фехтования, были довольно просты: нужно было всего лишь обойти школу, вот как сейчас, и убедиться, что никто не шатается по её территории в неположенное время, затем доложить об этом ему и, по сути, на этом дозор Оленева можно считать оконченным, а если же сон упорно не пожелает приходить к новоиспечённому гардемарину, то он может сменить Мертье и продолжить следить за порядком. Благо, книгу разрешено взять с собой. Спать здесь я точно не смогу, так хоть с чьими-то философскими трудами познакомлюсь. – Мысленно констатировал факт Никита, взглянув на результат размышлений неизвестного автора, когда до него донеслись звуки ломающегося куста, а затем – чей-то звонкий смех. – Любопытно, что здесь происходит? Ответ не заставил себя долго ждать: подойдя к месту, откуда доносился шум, князь не без удивления смотрел на троих молодых людей, проникших на территорию школы. – Милостивые государи, разве вы не знаете о том, что покидать территорию школы строго запрещено? Не говоря уже о том, что Вы ещё не находитесь в казарме в столь поздний час. Если верить уставу, то наказание может быть довольно строгим, вплоть до лишения стипендии на месяц.
Алексей Корсак: - Мы, знаете ли, воздухом перед сном решили подышать, да чуточку заплутали, иначе в строго предписанный час находились бы в казарме, - Корсак удивленно поглядывал на незнакомого юношу, явно их однокурсника, судя по возрасту. - Простите, а Вы поставлены за порядком следить? Квас еще играл в крови, заставляя тихого Алешу говорить столь дерзко со стоящим перед ним и читающим нравоучения незнакомым отроком. В другое время он вряд ли бы решился высказать свое недовольство или возмущение вслух так резко без особых на то причин. Теперь же Алексей поглядел на обоих друзей, ища у них поддержки или одобрения. "Да... Наказания здесь суровы. Месяц без стипендии не протянуть..." - мысленно проворчал Корсак. Трудно было определить что страшнее: розги, заключение в подвал или же оставление без стипендии. Если первые два вида наказания били по самолюбию, оскорбляли, унижали, то последнее ставило под вопрос собственно само существование. Как известно, без еды человек долго протянуть не сможет.
Павел Горин: Вот уже и трактир остался позади. Пашка и не заметил, как шел, обнявшись с новыми друзьями. Песни, которые начинал кто-то один из них, часто не были известны остальным двум друзьям, однако это было не суть какой важной проблемой. Каждый из неосведомленных подхватывал незнакомый мотив настолько, насколько его уловил и все это заканчивалось веселым смехом и шутками. Так они дошли и до школьного забора... - Экий ты ловкий, Белов! Не подскажешь, там падать-то хоть мягко? - Павел со смехом взобрался по стене - благо, не забылись еще мальчишеские упражнения! - и, подтянувшись на руках, легко перебросил себя на другую сторону забора. Глухой стук, вслед за тем, как перебрался Сашка, и... - О, Леха... - ухмыльнулся Горин, - а ты-то как давно здесь? Но ответа сразу не последовало. Более того, отрезвило Павла появление незнакомца, по виду их сверстника, однако по-взрослому серьезного и собранного. Корсак начал было отвечать случайному "надзирателю", а Пашка в это время внимательно присматривался к последнему, пытаясь разглядеть его в полутьме. Интересно, сколько ему лет и давно ли он здесь? Шпаги при незнакомце, вроде бы, не было. Это обрадовало Горина и он решил обратиться к неожиданному гостю как можно более дружелюбно: - Вот то-то и оно - еще даже учебные деньки не накатили! А Вы откуда сами будете? Быть может, подышим воздухом вместе? В трактире за кружкой квасу да дружной беседой? Эх, препроводили бы мы нас с Вами с превеликим удовольствием, коли б не поздний час... Интересно, что на эту тему думает Сашка. Уж он-то молчал, словно язык от удивления проглотил. Прямо-таки любопытно, почему? Сначала Белов создал впечатление разговорчивого и бойкого молодого человека...
Александр Белов: Подняться на ноги после прыжка оказалось не так легко. Вернее, подняться-то Белов поднялся, да только в голове после принятого на грудь кваса зашумело, и ноги сами подкосились, бросая юношу в сторону. Корсак с Гориным спрыгнули друг за другом, смеясь и отряхивая руки. Саша уже стоял на ногах тверже и приблизился к друзьям. - Дело говоришь, Алешка! Бежим скорее в казарму, около моей кровати еще утром свободные места были... Друзья не сделали и десяти шагов от забора, как вдруг незнакомый голос строго окликнул их. Голос этот принадлежал такому же юноше, как они, чему Белов сильно удивился. Если бы кто из учителей так отчитывал их за самовольное бегство, а тут какой-то не в меру деловитый отрок... Стоит у дерева, как часовой, и рассматривает их таким суровым взглядом, как будто сам приставлен приговоры исполнять. Ух ты, наказаниями пугать взялся! Без стипендии оставить грозится... Не иначе как голодный с самого утра! Саша был весел и добр после сытного обеда и крепкого кваса, хотя такому тону не обрадовался. Не годится с этого знакомство начинать, коль вместе учиться придется. Приветливее обратился бы, что ли... - Что ж тут дурного - отобедать в хорошей компании? - подхватил Белов за друзьями, рассматривая незнакомого юношу. - А сами-то Вы кем будете? Не желаете ли к нам присоединиться? Где трое, там и четвертому место найдется! Вид у незнакомого темноволосого курсанта был не то чтобы угрожающий, но не по годам серьезный. Если у Алешки лицо было светлое и простодушное, а у Павла доброе и открытое, то этот юноша показался Белову приятным на вид, но каким-то уж больно строгим. Наверное, слишком рьяно взялся за свои обязанности... Не сам же он здесь стоять пожелал, кто-то должен был поручить ему это. И видать, крепко напугали последствиями, раз он и сам боится стипендии на месяц лишиться, и других за нарушения отчитывает.
Никита Оленев: Ну да, разумеется, воздухом они решили подышать… – Скептически заключил про себя Никита, глядя на сегодняшних нарушителей, вид которых явно не напоминал простых курсантов, прогуливающихся по территории школы, дабы поближе познакомиться с местом, где им предстоит провести ближайшие пару лет, хотя… Чего греха таить, люди встречаются разные, и Оленев, в теории, вполне мог бы и поверить словам светловолосого юноши, если бы не проходил здесь буквально пару минут назад и не видел здесь ни одного любителя свежего воздуха. Как оказалось спустя пару минут, неверие молодого князя было неслучайным: вслед за одним заговорили и остальные, тем самым лишь подтвердив факт нарушения. Раз они пускаются во все тяжкие, когда учёба толком не началась, то что же будет после? И, что самое любопытное, какие будут у этого последствия для остальных? – На сегодняшний вечер да, приставлен. – Спокойно произнёс юноша, решивший не комментировать отговорку на счёт прогулки (да и смысл, когда впереди есть две другие?) – Не накатили, Вы правы, но здешние правила начинают действовать с того момента, как каждый из нас переступил порог школы, что же касается остального, то… Дурнота обеда в хорошей компании заключается лишь в нарушении правил, и если это кажется Вам несправедливым, то можете обратиться с этим к тому, кто данные правила устанавливал, а сейчас будьте любезны следовать за мной, для разъяснения всех названных вами причин дежурному преподавателю.
Александр Белов: На всякого по разному влияет хмель: один добрым и щедрым делается, другой в драку лезет, третий на жизнь жалуется, четвертый спать ложится... Захмелевший же Белов преисполнился еще большей решительности, чем прежде. Будь он сейчас трезвым, для этого сурового курсанта у него бы нашелся ответ поучтивее. Но Пашка был прав, квас оказался забористым и крепко ударил по беловской смелости. И не подумав сойти с места, юноша недовольно хмыкнул. Блюститель порядка с каждой минутой нравился ему все меньше. Откуда он только выискался такой? Белов не сомневался, что ни один человек с доброй и открытой душой не откажется от приглашения разделить дружескую трапезу. Кажется, этот курсант особой душевностью не отличался. Видал он таких, которые перед преподавателем выслужиться хотят и по головам приятелей идут. Хотя после такого у них обычно и друзей не остается. А у этого нового знакомого они так и не появятся, если будет продолжать в том же духе. Саша сделал пару шагов вперед и остановился, упрямо скрестив руки на груди. Лицо дежурного курсанта тоже не выражало дружелюбия. - А вот это Вы сейчас зря делаете, сударь, - начал он тем же важным тоном, каким говорил его собеседник. - Не с того начинаете... Коль будете так враждебны к своим сокурсникам, то друзей никогда не найдете. Зато врагами обзаведетесь быстро, - пожав плечами, Белов добавил: - Мы врагов наживать не любим, нам это не нужно. А Вам в другой раз может повезти меньше, если натолкнетесь на любителей махать кулаками. Пойдем-ка мы с друзьями восвояси, а Вы на досуге пораскиньте умом, если думаете, что он на голову выше нашего, и решите, что дороже - иметь верных друзей или слыть любимчиком у преподавателей. Чувствовал Белов, что занесло его невесть куда, но задетое чувство справедливости взыграло в нем куда сильнее здравого рассудка. С детства он не любил тех, кто готов предавать товарищей ради покровительства учителей, бегал и докладывал, кто провинился и на чем попался. Виновникам за это полагались розги, а доносчику вопреки поговорке вместо кнута доставались одни пряники. Но так поступали только учителя, а ребята могли отловить предателя и задать ему хорошей трепки. Наверняка и этот долговязый умник в детстве не раз был бит за свою так называемую честность и добросовестность. Не хотелось Саше лезть на рожон и затевать драку, но на душе было мерзко. Если он еще и первокурсник, то учиться с ним бок о бок будет сущим наказанием!
Павел Горин: - Вот-вот... - подтвердил Павел слова друга, не собираясь далеко уходить от беловского пыла и решимости, - врагов найти - ведь это дело такое... Гораздо труднее друзей сыскать. Но Вы похоже, заняться этим не хотите... С таким заключением Горин скрестил руки на груди, угрожающе взглянув на собеседника. Спокойный безветренный вечер конечно, не располагал приводить угрозы в действие, но присутствие рядом друзей, да еще и после хорошего застолья - только раззадоривало гардемарина. К тому же, делало свое дело и спокойствие незнакомца, граничащее с дерзостью. Такое, конечно, нельзя пропустить, однако... "Однако ты, Горин, совсем дурак, если задумываешь драки - только попав в Навигацкую школу! Выдворят - как пить дать... О какой опоре и поддержке для матушки с сестрой можно тогда и говорить?!" - сразу же возопила совесть, и Пашка, конечно, согласился с ней. Нет, он не трус, и если нужно, то поддержит и Сашку, и Алексея. Однако те, похоже, драться не собирались, а возможно, рассудили так же, как и он сам... Ну ничего, спустя пару недель или даже месяц - если повод придет такой, устроить наушнику хорошую трепку! А в том, что повод найдется, сомневаться не приходится - сделанное раз, будет повторено и в другой, и в третий, и в десятый, и в двадцать десятый... "И какой еще, к черту, двадцать десятый? Слышали б тебя только в народе честном!" Да, внутренний глас не замедлил возгласить свое веское слово, что весьма странно для персоны под хмельком. Ну что же, пора его слушать... Павел легонько подтолкнул локтем Белова и, кашлянув, подвел итог: - Вперед, друзья! Оставим этого блюстителя порядка здесь, а нам пора отдыхать... Потом с делами разберемся! Сашка, идем! Лехааа... Алешка, ведь прав я? Пора крепко отоспаться и хорошо оглядеться! И, подавая пример, он окинул ночного собеседника презрительным холодным взглядом, который трудно было разглядеть в темноте, но зато легко почувствовать. А потом, махнув рукой сначала Корсаку, а потом Белову и безмолвно призывая за собой, демонстративно пошел вперед, с ужасом понимая, что трудновато будет в темноте отыскать дорогу. Но, надо отдать должное Пашке, по нему эти волнения были незаметны... А потом, чего волноваться? Если у него уже есть целых два друга с самого начала, то он не пропадет. А вот тем, у кого их нет, и вправду пора призадуматься.
Алексей Корсак: - Прав-прав, еще как прав! – утвердительно кивнул Корсак. – Навязываться в друзья не привык, уж увольте от подобного, впрочем, и врагов мне не надобно. Идемте, друзья! Нам и вправду уже давно следует отбыть ко сну. Длинный и весьма насыщенный на знакомства денек выдался сегодня. А, значит, всем нам следует хорошенько отдохнуть. Кто может знать, что завтрашний день нам готовит… Алешка напоследок окинул сокурсника с ног до головы полным безразличия взглядом и поспешил вслед за Гориным, вернее, пошел так быстро, насколько это позволяла спустившая на город ночная тьма. В крови у несколько робкого от природы отрока еще гулял хмельной квас, придавая Корсаку не то решимости, не то излишней уверенности в собственной правоте, не то попросту наглости и дерзости, отнюдь не чуждой представителям его возраста. Впрочем, в большей степени причиной был не квас, а двое новоиспеченных друзей, не менее дерзких, уверенных в себе, готовых без лишних слов подставить товарищу плечо, нежели он сам. И всех стремления, помыслы сближали еще больше. Алексею стало искренне жаль оставшегося стоять в одиночестве юношу. Но лишь на мгновение – тот сам выбрал себе эту долю: шпионить, докладывать, заискивать перед преподавателями, в надежде на поблажки и снисхождения. А коли сам выбрал, так пусть сам за все и расплачивается. А спать хотелось по-настоящему сильно. Только друзьям Алешка признаться в том стеснялся, опасаясь, что усталость сочтут за слабость. А уж слабаком представать ему хотелось меньше всего. - Доброй и Вам ночи, господин соглядатай!
Никита Оленев: Разумеется, со стороны Никиты было бы по меньшей мере наивно полагать, что троица нарушителей тотчас согласятся со всеми его словами и добровольно последуют за Оленевым к преподавателю, где их ждёт заслуженное наказание, однако и того, с чем молодому князю пришлось столкнуться, тот тоже не ожидал – да, его могли счесть излишне старательным в исполнении своих обязанностей, но считать это враждебностью и желанием выбиться в любимчики? Возможно, стоило бы ответить на все их обвинения, объяснив свою позицию исключительно необходимостью, только вот есть ли в этом смысл, учитывая, что последние два голоса будут вторить первому, что бы тот не сказал? Им всем легко судить – такие развесёлые, несказанно счастливые оказаться в этой школе, полные всевозможных надежд… Скажите на милость, господа, неужели вы считаете, что у меня был выбор в тот момент, когда будущий учитель фехтования схватил меня за локоть и сообщил о перспективе бродить по территории и выискивать таких как вы? Или что я так хочу покорять моря и океаны, когда душа гораздо сильнее тянется к постижению философских трудов великих мастеров античности и раннего средневековья? Прошу великодушно меня простить, но нет – у меня просто не было выбора. Или сюда, или неизвестно куда, а из двух зол, как говорится, принято выбирать то, которое меньше. – Прервал собственный монолог князь, поворачиваясь спиной к тому месту, где недавно стояли его нежданные собеседники, ведь, какими бы не были его мысли, другим их знать вовсе не обязательно, да и ввязываться в бессмысленные споры ему не особо хочется, лучше пойти да отыскать дежурного преподавателя, отчитаться ему о результатах обхода и отправиться домой, где его ждёт Гаврила и бокал вина.
Жак: Как всем прекрасно известно, у каждого на всё есть свои причины, и касается это как чего-либо важного, так и мелочей в виде новой толпы первокурсников, нахлынувшей в Навигацкую школу, на радость своим семьям и некоторым преподавателям. Именно некоторым, поскольку отнести к их категории Жака Мертье никак нельзя – может, он был слишком придирчив, а может просто мало отдохнул, однако в любом случае радости и в некоторых случаях азарта своих коллег он не разделял. Да и не удивительно, по правде говоря: какая, вот какая у них забота? Расселись себе на стульях да вещают то, что успели запомнить из набранных в библиотеке книг, изредка поднимаясь для того, чтобы изобразить предмет объяснения на доске и для пущей убедительности несколько раз ткнув на результат своих стараний пальцем, словно от этого будет какой-то толк. Разумеется, подобное может быть им в радость, ведь ученики на протяжении всего процесса сидят и практически не шевелятся, стараясь поспеть записать слова учителя, в то время как на уроках фехтованиях, которые и преподавал француз, гардемарины делятся на группы тех, кто усердно занимается и тех, кто всеми правдами и неправдами старается увильнуть от постижения великой мудрости выпадов и блокировок. Вот тут на сцену и выходил Жак, успевающий похвалить старательных, указать на ошибки старательным, но туго понимающим, накричать не лентяев, которые в качестве дополнительной «похвалы» получают пинок или подзатыльник, чтобы в следующий раз не отлынивать. Дабы свести вероятность последнего к минимуму, месье Мертье последние года два взял себе за традицию вызываться дежурным преподавателем, задача которого состоит в отлове и наказании нарушителей, коих среди первокурсников (да и остальных тоже) крайне много. Какой ему был с этого прок? Просто во время наказания розгами он как бы невзначай проводил параллель со своими занятиями и давал понять, что за чрезмерное проявление наглости или непослушание на уроках фехтования гардемарины будут обречены на новую встречу с розгой, а такого, сами понимаете, никто не хочет. Выбрав себе помощника по принципу «кого первым увижу – тот и будет» Жак предвкушал момент встречи с нарушителями порядка, но то ли молодые люди резко стали воспитанными, то ли сегодня не его день… Иными словами, не попадался ему никто, словно все питейные заведения резко закрылись и гардемаринам попросту некуда идти. Неужели сегодня мне так и не доведётся… Ага! – Мысленно возликовал Мертье, завидев тройку учеников, возвращающихся в школу непозволительно поздно. – Скоро позабавимся. Пройдя ещё несколько шагов по коридору, француз заметил шагающего ему навстречу Оленева, как раз того, кого он сегодня избрал для пособничества своей великой миссии. – Добрый вечер, юноша, – с улыбкой произнёс Жак, обращаясь к своему неожиданному собеседнику, после чего продолжил. – Ну-с, чем ты меня сегодня порадуешь? Были нарушители?
Никита Оленев: Встреча с дежурным преподавателем состоялась гораздо… Быстрее, чем того ожидал сам Никита: казалось, он не успел слишком далеко отойти от места недавнего разговора с тремя молодыми людьми и только-только успел наметить для себя примерный план действий на последние минуты своей навязанной господином Мертье участи, как вот он, собственной персоной, появился перед ним и требует отчёта о результатах обхода. Хотел бы я знать, что нужно ему ответить… – Или, точнее, какой ответ будет правильным, поскольку молодой князь оказался перед весьма любопытным выбором: доложить о результатах своего обхода и тем самым показать себя как честного и серьёзно относящегося к поручениям гардемарина, либо солгать, утаив правду о нарушителях. Первое давало Оленеву возможность заручиться расположением того, кто вскоре будет его учителем фехтования, в то время как второе вряд ли сулило молодому человеку что-либо, кроме наказания, неприятностей и, возможно, звание врага государства минимум на месяц учебного процесса, если не дольше. Нет ничего печальнее, чем подобные противоречия, достойные отдельного философского труда с последующей дискуссией… – Добрый вечер, – наконец произнёс Никита, почтительно кивнув головой в знак уважения к преподавателю, терпеливо ожидавшему отчёта. – Как было приказано, я обошёл территорию школы и никого не встретил на своём пути: нарушителей не было, месье. – Закончив таким образом свой скромный доклад, юноше не оставалось ничего иного, кроме как ожидать ответа от своего сегодняшнего «начальника» и узнать, насколько он был прав (или же нет), сделав выбор в пользу молчания. Сделал ли он этого из-за стыда за свой недружелюбный тон? Нет, разумеется нет, просто молодому князю не хотелось, чтобы ответственный подход к делу был истолкован любителями посиделок столь отвратительным образом. Да, Оленев не радовался перспективе дальнейшего обучения морскому делу, однако проблемы с обществом, в которое он был изгнан, новоиспечённому гардемарину тоже не нужны, а из двух зол, как говорится, лучше выбрать меньшее.
Жак: Та неспешность, с которой стоявший напротив молодой человек отвечал на вопрос, вскоре начала вызывать в жаждущей розг и нравоучений душе француза чувство раздражения: право, сколько можно молчать?! Ладно бы этот юноша был каким-нибудь иностранцем, плохо знающим русский язык и из-за этого долго размышлявшим над тем, будет ли его ответ истолкован правильно или же несчастный рассчитывает покрыть себя позором – здесь Жак ещё мог понять, но этот первокурсник явно не испытывает проблем с выражением собственных мыслей! Так какого чёрта он не может просто взять и доложить о том, что во время обхода видел троих нарушителей, один такой-то, другой такой-то, третий такой-то? Большего от этого без двух дней гардемарина никто не требует: выполни свой долг да ступай себе подобру-поздорову в казарму или домой, если есть деньги на отдельные комнаты, но нет, он продолжал стоять, словно окаменевший, когда вдруг случилось чудо и юноша сперва ответил на приветствие, а затем с выражением абсолютных спокойствия и уверенности на лице сообщил о том, что, представьте себе, никого не видел! – Значит, не встретил? – Переспросил Мертье, делая шаг вперёд и внимательно глядя на своего молодого собеседника. – И нарушителей, значит, совсем не было, да? – Очередной вопрос, на который, впрочем, француз не желал слышать ответа: довольно с него глупых отговорок. – Да за кого ты меня принимаешь, щенок?! – Сорвавшись на крик, вопросил учитель фехтования, резко хватая первокурсника за предплечье. – Что, дурака из меня решил сделать? Думаешь, я слепой?! Простите, юноша, но вынужден вас разочаровать: я лично видел, как одна весьма весёлая компания направлялась в казарму и никак, слышишь меня, никак не могла пройти мимо тебя! Что, решил солидарность к ближним проявить? Это похвально, но в данном случае совершенно неуместно! Надеюсь, у тебя достаточно крепкая спина. – После этих слов месье Жак, недолго думая и не особо церемонясь, потащил несчастного юношу навстречу наказанию.
Александр Белов: В казарму друзья вернулись молча. От недавнего веселья не осталось и следа. По пути они больше никому не попались на глаза, но и этого бравого молодчика им с головой хватило. Саша понуро опустил голову и брел по темному коридору вслед за Алексеем. Неприятный осадок засел в душе и норовил вырваться на волю бурным протестом. Больше всего огорчало Белова, что этот случай не будет последним. Это ведь был не случайный прохожий, а такой же курсант, как они, и впредь находиться будет среди них. Кто ж обрадуется, узнав, что жить ему в ближайшие годы придется рядом с человеком, который тебя в случае чего продаст ни за грош? Корсак в полутьме добрался до своей кровати. Саша опустился на свободное место рядом и принялся стаскивать с себя сапоги. Пошатываясь на ногах, рядом возился Павел. - Давайте хоть окно откроем, что ли? - предложил Белов, первым нарушив молчание. Воздух стоял горячий и сухой, нагретый за день. Юноша протянул руку к окну и стал искать задвижку. В темноте раздался щелчок, и в распахнутое окно повеяло вечерней прохладой. - Эх, хорошо! - Белов вдохнул полной грудью и наполовину высунулся в окно, стоя коленями на кровати. Сверчки надрывались в траве, как безумные, по небу плыли темные облака. Немудрено, днем так парило, что назавтра следовало ждать дождя. Похожее на косматого медведя большое облако сдвинулось с места и вновь открыло месяц. Саша посмотрел вниз и увидел того самого курсанта, бродившего около башни. - Принесла тебя и сюда нелегкая, - шепотом буркнул Белов. Он уже хотел отвернуться и лечь в постель, чтоб не видеть курсанта, когда из темноты раздался еще один голос. К стене приближался еще один человек. Юноша присмотрелся и узнал в нем учителя фехтования. Прятаться ему уже расхотелось. – Ну-с, чем ты меня сегодня порадуешь? Были нарушители? Саша не ошибся, это подошел фехтовальщик. Он был французом и говорил с акцентом, его голос трудно было не узнать. - Сейчас нас с потрохами продадут, братцы! - прошептал Белов, обернувшись к друзьям, и снова прислушался. Теперь говорил курсант, четко, ровно и спокойно, как с ними до этого. – Как было приказано, я обошёл территорию школы и никого не встретил на своём пути: нарушителей не было, месье. Если бы Белов не держался за подоконник, то выпал бы из окна от удивления. Как? Он только что отчитывал их почем зря, а теперь говорит, что никого не видел? Фехтовальщик рассвирепел и схватил курсанта за плечо, но тот как воды в рот набрал. Ну, сейчас точно скажет! Саша и дышать не смел, боясь пропустить хоть слово. Но юноша не признавался. Француз вышел из себя и потащил нерадивого дежурного за собой к башне. Нет, я не настолько пьян, чтоб это все мне привиделось! Белов на всякий случай протер глаза и поглядел вслед уходящим фигурам. Как же так? Борец за справедливость решил не выдавать их? А раз фехтовальщик понял, что он соврал, то будут его утром пороть как сидорову козу.
Алексей Корсак: Пробираться в полумраке было делом мало приятным и не легким: Алешка несколько раз наткнулся на какую-то мебель, отчего на утро у него должны были остаться напоминания в виде синяков, но для деревенского мальчишки синяки, царапины, ссадины – дело обычное, привычное. Наконец, он уперся коленом в собственную кровать. Сапоги были скинуты в два счета, камзол тоже. Корсак буквально рухнул в постель: день выдался насыщенный на знакомства, события, к тому же хмель еще гулял в крови. На разговоры сил уже не хватало, товарищи тоже предпочитали молчание. Жарковатый, даже немного душноватый воздух размаривал, заставляя смежить веки и отдаться во власть Морфея. Из тяжелой дремоты отрока заставил вынырнуть вопрос Белова: «Давайте хоть окно откроем, что ли?». Ответа тот дожидаться не стал и распахнул окно настежь. В комнату тут же ворвался поток свежего ночного воздуха, разливая по помещению легкий аромат трав. Алексей приоткрыл глаза, усмехнулся на наслаждающегося ночными видами Александра и тут же опустил веки, намериваясь заснуть. Только бормотание друга тревожило его. - Чего ты там увидал, а, Сашка? Чего бормочешь? Но Белов ответом не удостоил, Корсак недовольно сопя, поднялся и тихонько подошел к окну: любопытство брало вверх над усталостью. - Сейчас нас с потрохами продадут, братцы! - Коли продаст, так завтра свое сполна получит, - также шепотом ответил юноша, сжимая кулаки. Молчание терзаемого фехтовальщиком курсанта поражало. Зачем терпеть, ради кого – ведь они четверо у забора ведь не только не познакомились, но и разговор их трудно было назвать приветливо-вежливым. Так зачем покрывать незнакомцев? - Саш, зачем он так? Чего молчит? Ох, не поздоровиться ему… - шептал Алешка, сжимая плечо Александра.
Александр Белов: - Тихо, Алешка! - Белов шикнул на друга и опять прислушался. Не было больше слышно ни голосов, ни шагов, только сверчки в траве застрекотали как ни в чем не бывало. Не испугался курсант, видать, не передумал и не выдал их. Во дела! Саша повернулся к Корсаку. Тот крепко сжимал его плечо и глядел в темноту. Что он надумать успел? - Да сядь, Алешка, не кипятись, - юноша подвинулся и уступил другу место на своей кровати, а сам забрался с ногами на подоконник. - Он не просто молчит... Он сейчас продать нас мог, понимаешь? А не сделал этого. Хмель из Сашиной головы стал выветриваться, а мысли не спешили проясняться. Непонятно было, зачем этому правдолюбу понадобилось их покрывать. - А может, его совесть заела? - подумал Белов вслух и пожал плечами. - Или испугался, что мы ему отомстим и всыплем? Тогда глупость, там ему теперь всыплют похлеще. Пробыл здесь Саша еще совсем мало, но про крюйт-камеру и розги уже был наслышан. Не в новость ему это было, ибо как и везде, в Туле учителя не гнушались сечь нерадивых учеников. Но здесь для "морских питомцев" наказания были куда суровее. А ведь они, курсанты, не ребятня босоногая, они уже большие. И кто придумал такие дурацкие законы? Мало того что лупят почем зря, так еще и под арест сажают! От одного рыжего паренька курсом старше Белов узнал, что под башней есть подвал, в котором отбывают гауптвахту нарушители порядка. В подвале этом хранятся розги, да так их много, что впору из них корзины плести. А дальний угол на закутки поделен, и сидят в этих закутках провинившиеся курсанты. Кто часами, а кто и днями сидит. Парнишка, от которого Белов слышал про здешние наказания, только вышел из крюйт-камеры за то, что одному учителю солгал. И этот курсант сейчас тоже врал, что не видел никого... Вздохнул Саша и снова выглянул в окно. На душе стало совсем скверно. - Алешка... Выходит, он нас только что выручил! А самому теперь за нас достанется... Белов никогда не перекладывал на других свою вину. Пусть не он сделал это сейчас, а сам курсант выгородил всех троих неизвестно зачем. Все равно Белов считал себя виноватым, ибо за его провинность пострадает другой. Они считали его негодяем, а вышло вон как...
Алексей Корсак: Корсак безо всякого стеснения уселся на кровати Белова: в ногах ведь, как известно, правду отыскать бывает трудновато. Голоса стихли, и курсанты теперь предались размышлениям об только что услышанном, столь неожиданном и даже удивительном. - Разумеется, мог выдать, вернее, должен был, но отчего-то решил подставить себя, - пожал плечами Алешка. – Но только мы может о причинах его молчания гадать хоть всю ночь напролет, а до истины вряд ли доберемся. Завтра, завтра утром найдем его и расспросим. Корсак зевнул и, поднявшись с кровати, подставил лицо под прохладный ночной воздух. На улице царила тишина. Юноше на мгновение показалось, что он выглядывает в распахнутое окно в своей комнате в родном Перовском, еще мгновение и дверь приоткроется, на пороге возникнет матушка, ласково укорит за бодрствование в столь поздний час... Но только на мгновение. - Расспросить оно, конечно, можно, но ведь и нам придется сознаться в том, что мы, хоть и невольно, но подслушали разговор. Ох, что-то мне подсказывает: наказание в любом случае не избежать. Знаешь, давай спать – утро вечера мудренее, - Алексей вытянулся на уже своей кровати, поудобнее устроился на жесткой подушке, глаза закрывались сами собой, из головы улетучивались все мысли. – Спокойной ночи!
Александр Белов: Саше совсем не хотелось спать. Он забрался на подоконник и стал думать. Одну ногу он подтянул к себе и облокотился о колено, а другую свесил вдоль стены, покачивая ею в воздухе. Услышанное не выходило у него из головы. Был бы этот курсант доносчиком и подлецом, тотчас бы доложил мусье о нарушителях. А он ничего не сказал, пошел следом, как на заклание. Не может быть, чтобы он не знал, чем ему это грозит. Про подвал здесь только ленивый не знает, даже новички вроде Белова с первых дней наслышаны. Сознательно пошел, видать... Не любил Белов долго думать и рассуждать без толку. Душа его взбунтовалась и требовала справедливости. Выходит, этот курсант нарочно спас их от наказания. А кем будут они, если ничего не сделают после всего, что слышали? Пусть другой отбывает кару за них? Понятие чести было для Саши не пустым звуком. Наоборот, он никогда бы не стал сваливать свою вину на другого. Идти с повинной к фехтовальщику он уж точно не собирался, но долг чести велел ему прийти на помощь этому курсанту. Алешка уже спал, но Белову не терпелось рассказать, что он придумал. Он слез с подоконника, перебрался через свою кровать, уселся возле Корсака и стал тормошить его за плечо: - Алешка, друг! Просыпайся, дело есть! Сонный Корсак еще приходил в себя, а Саша уже горячо заговорил, не боясь разбудить спящих в казарме. - Ты понимаешь, что этот парень за нашу вину наказание понесет? И быть мне гадом ползучим, коль я буду спокойно спать, зная, что другому за меня досталось. Проступок то мелкий, но высекут за такое не в шутку. Нам его раны спину будут жечь, Алешка... Хмель выветривался из головы, мысли становились все яснее. Белов наполовину придумал план действий. - Секут обычно в обеденный час, говорят, наказанному сие еще досаднее. Тогда с утра мы успеем пробраться в подвал да поглядеть, что там к чему. Я пока не знаю, как мы его оттуда вытащим, но попытка не пытка! Что скажешь, Алеша?
Алексей Корсак: - В подвал? – Корсак, сладко зевая, одарил друга сердитым взглядом: с первых слов Александра становилось ясно, что спать этой ночью уже не придется. – Экий ты смелый. И не кричи ты так: лишние свидетели нам не надобны. Как мы туда проберемся? Чем помочь сможем? Алешка замолчал. Юноше и самому было не по себе от незаслуженного наказания незнакомого курсанта, который вовсе не стремился спасти собственную шкуру, предав справедливой каре нарушившую все правила троицу. Но, что можно было сделать в сложившейся ситуации, не представлял. - Я все понимаю, курсант нас не выдал, хотя мы с ним были далеко не дружелюбны. И помочь просто обязаны. Но как? Самим пойти с повинной к месье? Только, чует мое сердце, окажемся мы рядышком с тем парнем в сыром подвале. Может, ты хочешь побег устроить? Здесь нужно что-то такое придумать, после чего мы преспокойно сможем начать нашу учебу в школе, а не вылететь из нее. И чего это мы все вдвоем решаем, когда нас трое было? Пашка, Паша, просыпайся! У Александра к нам дело есть! – Алексей перебрался на кровать друга и принялся его тормошить.
полная версия страницы