Форум » Дворец Сан-Суси в Потсдаме » Нет врага хуже подозрений... » Ответить
Нет врага хуже подозрений...
Иоганна: Небольшой эпизод на королевском балу в Сан-Суси. Герцогиня Ангальт-Цербстская невольно замечает среди приглашённых молодую барышню, с которой тайно переговаривается наедине офицер Павел Горин. Незнакомка очень хороша собой, и молодой человек проявлял к ней явный интерес... Пара явно пожелала, чтобы их разговор остался незамеченным. Беспокойство, терзающее Иоганну, подталкивает её познакомиться с барышней поближе и незаметно выведать всё, что может подтвердить или развеять подозрения... Время действия: зима 1744 г. Участвуют: Анастасия Ягужинская, Павел Горин, Иоганна Ангальт-Цербстская
Ответов - 38, стр:
1 2 3 All
Анастасия Ягужинская: Ягужинская подняла взор, поглядев прямо в глаза своей новой знакомой. Беспокойство ее постепенно стало проходить, волнение, сковывавшее грудь и не дававшее спокойно дышать, отступило. В какой-то момент она даже посочувствовала графине, совершенно искренне, но даже не зная, кем является ее собеседница. Анастасия даже не думала об этом, ибо другие мысли занимали сейчас прелестную девичью головку. Значит, увидев ее рядом с Павлом, г-жа Рейнбек допустила ревность в свое сердце. Возможно, она в него влюблена страстно, а он? Держа Анастасию за руку, он тщательно осматривался вокруг, словно кого-то ища, очень важного и необходимого. Тогда она, объятая раздражением, даже не заметила этого жеста. А быть может, Горин искал свою возлюбленную? Которая сейчас сидит рядом с ней и сходит с ума, усердно, с некоторым подозрением испытывая ее вопросами... Отведя глаза в сторону, Анастасия вдруг подумала о том, как же прекрасно, что в обществе Саши она никогда не испытывала и капли ревности. А барышни на него, без сомнения, заглядывались. Красив собой, статен, выразительное живое лицо, приятное обхождение... Но он был весь ее, принадлежал ей без остатка, как солнце над головой, согревающее своим теплом, как воздух, как звезды на широком небесном пологе... Думая о Белове, Анастасия, сама того не замечая, улыбнулась с чувственной тихой нежностью и взгляд ее окрасился таким же теплым блеском, наполняя теплом весь облик. Веер давно уже лежал сложенным рядом на диванчике, словно его обладательнице не было ни малейшего дела до него. Анастасии внезапно захотелось сорваться с места и, подобрав юбки, бежать, бежать, бежать, как когда-то давно в детстве, в теплые объятия отца. Ее бы встретили крепкие Сашины руки, родные до умопомрачения. А потом бы он назвал ее своей женой, перед Богом и всеми людьми на земле... И никто разлучить их не посмеет больше... Боже Всевышний, хоть бы все вышло, хоть бы все получилось! И половины предложения собеседницы она, конечно же, не слышала. Но, поняв, что к ней обращаются, Анастасия вновь вернулась из мира грез в свою явь. Где-то за дверью был де Брильи, ходила "камеристка Аннушка", возросшая уже до знатной дамы и заметно возмужавшая за все это время, прошедшее со времен лицедейства в театре маменьки. Где-то был Горин, которого столь явно ревнует ее собеседница... Друзья Саши готовы защитить ее и она вернется к нему! Анастасия вновь обрела твердую уверенность встречи с любимым. И даже эта таинственная дама, оказалось, настроена была благожелательно... Но Анастасия вновь не удержалась от вопроса: - Прошу простить меня, сударыня... - обратилась она к собеседнице, - я немного задумалась... В сердце моем - лишь безмерная благодарность Вам за предложенную помощь. Но осмелюсь спросить: почему Вы помогаете мне? Ведь мы знакомы всего несколько минут... Я не хочу обидеть Вас, но мне невероятно удивительно...
Иоганна: Пока Иоганна ждала ответа, в лице Анастасии, да и во всём её облике произошли явные перемены. Если до этого она вся дрожала, как осиновый лист, держалась настороженно и опасливо, то теперь с улыбкой о чём-то замечталась, поглядывая в сторону. Вот теперь она поистине выглядела так, как обычно выглядят влюблённые: мечтательная улыбка, счастливый, чуть затуманенный взгляд, блуждающий где-то далеко отсюда... Герцогиня снова невольно вспомнила разговор Анастасии с Павлом. Тогда она вела себя совсем иначе - ничего общего с тем, что происходило с ней сейчас. "Нет, она действительно говорит правду... Похоже, она вообще не очень-то скрытна, раз уж всё так напрямую говорит, о чём бы ни думала. Искренна, как дитя, по-другому не скажешь. В свете такой быть опасно - того и гляди, кто-то да воспользуется этой слабостью." Но вот девушка опомнилась от своих раздумий, будто проснулась, услышав вопрос Иоганны. В её глазах снова появилось всё то же присущее ей любопытство, с которым она и встретила герцогиню - только сейчас она обратила на это внимание, ибо тогда её мысли были заняты совершенно другим. И снова, не колеблясь и не смущаясь, Анастасия осмелилась задать очередной вопрос, точно любознательное дитя. Иоганна тихо засмеялась, покачав головой: - Вы мне симпатичны, фройляйн Анастасия. Меня подкупает Ваша искренность - Вы явно говорите то, что думаете, не лукавите и не увиливаете. В другом случае я бы сочла такое за дерзость, но Ваша прямота мне определённо нравится. Видите ли, такое вообще редко встретишь, а уж тем более в наших кругах... Люди, зная друг друга целую вечность, примеряют подчас сотню масок за один вечер, а Вы, не зная меня совершенно, не побоялись явить мне своё истинное лицо. И осторожности Вы не лишены, и тем не менее, открыли мне свою душу, поведали свои сердечные тайны. Доверие в чистом виде - где ещё такое встретишь? И поскольку Вы доверяете мне, тем самым оказывая честь, то и я в долгу не останусь - помогу Вам скрыться от настойчивого кавалера. Вот и ещё одна причина, - Иоганна вдруг понизила голос до полушёпота и коротко ответила: - Я тоже не спешу доверять графу д'Эгильону. На минуту в гостиной снова повисла тишина, которую довольно скоро нарушила герцогиня, нетерпеливо спрашивая: - Так что же Вы решили?
Анастасия Ягужинская: - Симпатична? - растерянно проговорила Анастасия, тряхнув головой, так, что сережки в ушах отозвались мелодичным звоном. Непослушный локон у виска развился и выпал из прически, тотчас же девушка подняла руку, спеша его подобрать. Но чем больше она слушала г-жу Рейнбек, тем больше настораживалась вновь. Какая уж тут осторожность, коль выложила встретившейся гостье все тайны сердечные, как на духу! Хоть имени жениха не назвала, ни пребывания его не рассекретила. Как-то вновь дышать стало труднее. Анастасия вновь взяла свой веер и раскрыла его. Это доверие и предложение помощи было приятно, но не лишено всяких других "если" и "но". Даже если ее таинственная знакомая решила ей помочь от чистого сердца и вывести, чтобы ни одна живая душа не досмотрела, стоит помнить о том, что ее знака ждут Корсак и Горин. Ежели знака не будет, они решат, что случилась беда... Но где искать тогда пропажу, дорогую сердцу их друга? "Тетушка говорила, мы под защитой русского консульства в Германии...." - вдруг почему-то припомнила Анастасия. Но на помощь оного уповать не стоит. Лучше - на проверенную силу, коей была твердая уверенность Ягужинской в своем любимом... - Да, искренность сейчас не в моде, верно Вы говорите, - учтиво поддержала она собеседницу, - трудно доверять и старым знакомцам, что уж тут скажешь о незнакомых людях... В своей жизни я знаю лишь одного человека, кому искренне доверять можно - это мой жених... И я счастлива этим... Но при последущих словах графини девушка вновь вздрогнула. Они снова и снова вернули ее в суровую действительность, в которой надо ходить осторожно и быстро, прислушиваться ко всякому шороху и бояться даже вздохнуть свободно... - О, не упоминайте имени этого человека лишний раз! - не сдержалась она, умоляюще посмотрев на г-жу Рейнбек, а лицо ее на миг исказила болезненная гримаска. Затем Анастасия вновь успокоилась и добавила уже мягче, - Ваше предложение весьма ценно, но позвольте поразмыслить пару минут... Я дам Вам ответ, взвесив все обстоятельства...
Иоганна: Иоганна, привыкшая к немедленному принятию решений и незамедлительным действиям, стала ждать. Мечтательность Анастасии, которая всего несколько минут назад дрожала от страха и думать могла лишь о том, как бы поскорее сбежать отсюда, даже удивила герцогиню, но ненадолго. В конце концов, она ведь сама убедила её в том, что бояться нечего... А быть убедительной она, разумеется, умела - в этом и была суть тайной службы прусскому королю. Анастасия замялась, заколебалась - по всему видно, что-то обдумывала. Иоганна внимательно следила за малейшими переменами в её лице. Если, судя по её словам, жениха Ягужинской здесь нет, то задерживать её здесь вряд ли кто-то может. Но ведь этот человек поручил Павлу наблюдать за ней... Стало быть, не хочет доставлять лишних хлопот самому Горину - он увидит, что девушка исчезла, и подумает худшее. В таком случае, ей остаётся либо предупредить его, либо положиться на его помощь. Последнее Иоганну крайне настораживало: в том, что Анастасия любит своего жениха, у неё почему-то сомнений не было, а вот Горин... Судя по их встрече в лесу, его натура довольно впечатлительна, и увлечься для него довольно легко. А уж когда рядом такая юная красавица, как Анастасия Ягужинская... Герцогиня снова вспомнила увиденное на балу: горящие глаза Павла, взволнованный взгляд, которым он изучал Анастасию... В этом нет ничего невероятного - наверное, сейчас в это намного легче поверить, чем в те затаённые взгляды, которые он незаметно бросал на неё по пути. Иоганна глубоко вздохнула, пытаясь отогнать лишние мысли, не способные привести ни к чему хорошему, и успокаивающе ответила Анастасии, которая снова успела чем-то встревожиться: - Не волнуйтесь, я Вас не тороплю, подумайте как следует. В любом случае, если вдруг Вы снова почувствуете опасность - разыщите меня, и я постараюсь незаметно увести Вас отсюда. В глубине души, конечно, Иоганна страстно желала сделать всё, лишь бы девушке не пришлось прибегнуть к помощи Горина - уж лучше она сама проводит её к выходу, а там пускай барышня садится в карету и с чистой совестью едет к своему возлюбленному. И да сложится у них всё как можно благополучнее!
Анастасия Ягужинская: За эти несколько минут в юной прелестной головке уже и план сложился, решительный и отчаянный, что обычно было нехарактерно Анастасии. Ведь любовь может все, в том числе и уверенностью одаривать любящих, и смелостью... Алешка видел ее знак и уже несомненно проследил направление, куда отправились две дамы. Она пройдет мимо него, спросит что-нибудь незначительное... Например: "Ах, сударыня, не найдется ли у Вас флакончика с нюхательными солями? К несчастью, я оставила свой у пажа, а флакончик этот мне бы очень пригодился..." Ах, нет, не так. Возможно, он просто пойдет в отдалении и она заметит его. Отметила Анастасия еще и то, как округлились в удивлении глаза Корсака, завидевшего ее спутницу. "Неужели и он ее знает? Но откуда?" - закралось подозрение в мысли Анастасии. Она вновь украдкой поглядела на г-жу Рейнбек. Эта женщина оказалась к ней столь благожелательна и добра, что Ягужинская всем сердцем пожелала ей всяческого счастья. Но ее же собственные наблюдения заставляли ее немного по-другому взглянуть на графиню. В любом случае, г-жа Рейнбек что-то утаивает. Так окажется, что и Никита, и даже Сашка знакомы с ней... - Я благодарна Вам, сударыня, за Вашу отзывчивость... Я верю, что Вы от всего сердца желаете мне добра... - она поглядела украдкой на часы, - Я приму Ваше предложение к сведению и непременно воспользуюсь им, ежели опасность вновь окажется близко... Но сейчас я должна проверить, приехала ли моя служанка... Она хотела сообщить мне что-то важное и проводить в карету. Ежели ее не будет, тогда я непременно воспользуюсь Вашей услугой... Еще раз - премного Вам благодарна... Анастасия мягко улыбнулась графине, почтительно склонив голову. "Служанкой", конечно, она именовала Корсака, мысленно попросив у него прощения за это. Но она надеялась, что ее новая знакомая не узнает Алешку в таком облачении, потому и решилась на такой шаг... А дальше - свобода, Саша, счастье!
Иоганна: Анастасия снова переменилась в лице - глаза её встревоженно забегали, весь вид её говорил о том, что девушка что-то поспешно обдумывает и борется с сомнениями. Иоганна, продолжая осторожно наблюдать за своей собеседницей, всё это уловила, но виду не подала. Пускай она сама принимает решение, как ей лучше поступить - в конце концов, это ведь Анастасия боится графа д'Эгильона и скрывается от него, и ошибиться в дальнейших своих поступках грозит только ей самой. Хотя в душе Иоганна всё же прониклась к ней сочувствием - девушка оказалась действительно милой и искренней, какой зла не пожелаешь. Что же касалось интереса самой герцогини, то вопрос был исчерпан, на душе стало заметно спокойнее. Даже несмотря на то, что её по-прежнему подтачивали кое-какие сомнения - тут уж если и была Ягужинская в чём виновна, то разве что лишь в своей чистой красоте. - Хорошо, как Вам будет угодно, фройляйн Анастасия, - кивнула Иоганна, благожелательно улыбнувшись своей собеседнице. - Не стоит благодарности, я ведь всего лишь предложила Вам помощь, но ничего не сделала... И желаю Вам искренне, чтобы повода для беспокойств относительно... этого человека у Вас больше не появлялось. Мысленно герцогиня снова отметила, что Анастасия всякий раз вздрагивала при упоминании имени д'Эгильона. Кто знает, была ли тому виной простая девичья впечатлительность, или он вправду чем-то крепко её обидел... Во всяком случае, по нему вполне можно было сказать, что он человек рисковый, привыкший получать желаемое любыми путями, и мог обойтись с барышней излишне смело, позволив себе вольности, которых ей не хотелось. Иоганна сама была дамой авантюрного характера и достаточно легко различала людей, привыкших брать от жизни всё. Д'Эгильон был типичным их представителем. Сейчас она и сама могла с уверенностью сказать себе, что предпочла бы держаться от него подальше. Всё-таки случайные люди - не лучшие компаньоны, особенно на пути к столь великим делам. Если только они... "Если только они не готовы бескорыстно предложить свою помощь в трудную минуту и пообещать быть рядом до конца путешествия", - мысленно подвела итог герцогиня. Кто знает, почему вопреки всем предосторожностям она была готова так беспрекословно довериться своим спутникам, и отказывалась видеть что-либо дурное в этом обаятельном молодом человеке...
Анастасия Ягужинская: Вновь болезненно вздрогнув, Анастасия раскрыла веер. Она прекрасно поняла, на кого намекала г-жа Рейнбек. А как могли пересечься дороги де Брильи и ее новой знакомой? Ягужинская совершенно не понимала, но, задумываясь, находила эти мысли чрезмерно мрачными. Посему, их надлежало выкинуть из прелестной юной головки, ведь неразгаданные тайны мучили ее воображение. Как бы было хорошо, забыв обо всех этих интригах и загадках, убежать отсюда и опуститься в руки того, кого она так жаждет назвать своим супругом... В ответ на слова графини Ягужинская поднялась с диванчика и присела перед ней в почтительном реверансе. Она по-настоящему была благодарна своей нечаянной собеседнице, которая ненадолго заставила ее забыть о страхе новой встречи с шевалье, хоть и много было загадок в самой сочувствующей ей даме. Однако, Анастасия справедливо решила, что не ей их разгадывать и проговорила напоследок: - Я премного благодарна Вам за беспокойства, госпожа графиня... И рада нашему знакомству. А сейчас, позвольте мне удалиться... Вновь отвесив реверанс, Анастасия направилась к двери. Однако, не успев повернуть узорчатую тяжелую ручку, она замерла и в испуге прижалась к дверному косяку. За дверью слышалась французская речь и удаляющиеся по коридору шаги... Где-то вдалеке стукнули двери и снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь боем часов. Узнала ли она этот голос? Само собой... Анастасия, бледная как мел, отшатнулась от двери и в нерешительности взглянула на нее. Нужно немного подождать и успокоиться... А тогда - вперед!
Иоганна: По лицу Анастасии было заметно, что она всё ещё взволнована, но разговор уже подошёл к концу, и причиной всему были явно её собственные тревоги. Самой же Иоганне теперь было не о чем беспокоиться. С чувством выполненного долга она простилась с девушкой, напоследок ободряюще ей улыбнулась, и уже собралась уходить следом, снова возвращаясь к своим прежним мыслям. "Мардефельд, посол Фридриха в Петербурге... Мой августейший кузен, как обычно, в своём духе - приставить к нам в помощники того, кого я ни разу и в лицо-то не видела. Любопытно, что он собой представляет, этот Мардефельд... То, что у него есть шифр, ещё не значит, что переписка будет в надёжных руках. А если ему ничего не стоит напиться и потерять бдительность? Бумаги уведут из-под самого носа... В этой варварской стране кого угодно к бутылке приучат - что уж говорить, если даже мой будущий зять этим грешен, а ведь сущий мальчишка..." Пытаясь обдумать свои дальнейшие действия в случае, если посол Фридриха окажется не самым надёжным человеком, Иоганна допустила мысль, что неплохо было бы подыскать запасной вариант - того, кто заслуживает доверия, неглуп, исполнителен и умеет держать язык за зубами. И кроме того, неплохо было бы обратиться к тому, кто был бы не слишком примечателен в высшем свете - того, на кого подозрения пали бы в случае чего в последнюю очередь. По описанию здесь как нельзя лучше сгодились бы сразу два человека... Но обоих в то же время герцогиня отказывалась посвящать в эту затею. "Молодой князь слишком благороден, чтобы впутывать его в подобные дела, да и вполне вероятно, что он откажется, стоит ему лишь услышать об этом. Слишком благороден... Две путешествующие дамы, коих он любезно согласился сопровождать до Петербурга, окажутся шпионами прусского короля, да ещё пытаются склонить его к государственной измене? Нет, этот юноша не пойдёт на такой шаг. Если даже и не донесёт, то доверие к нам утратит навсегда. А герр Горин..." Герцогиня чуть слышно вздохнула, подумав о том, что этот молодой человек, как ей порой казалось, был готов на всё, лишь бы угодить ей. Он молод, горяч, смел, безрассуден... Иоганна привыкла играть на достоинствах и слабостях нужных ей людей, и использовать их в своих целях. Но сейчас эта мысль претила ей настолько, что даже допустить её было невозможно. Размышления герцогини прервала Анастасия, отшатнувшись от двери с тихим возгласом. Иоганна обернулась и с удивлением заметила, что девушка по-прежнему стоит у двери, бледная и чем-то напуганная. А ведь она была уверена, что Ягужинская уже давно вернулась в зал!.. - С Вами всё хорошо, фройляйн Анастасия? - обеспокоенно спросила Иоганна, поднимаясь и подходя ближе. - Вам показалось, что здесь кто-то был? "Вот ведь дурёха, ещё решит, чего доброго, что я в ловушку её заманила..." - с досадой подумала Иоганна, покачав головой. - "Пожалуй, сейчас мне самой будет лучше выглянуть и убедиться, что поблизости никого нет. "
Анастасия Ягужинская: Не корсет из китового уса, а плотный широкий железный обруч, казалось, сдавил сейчас легкие юной барышни. В глазах потемнело на несколько минут, да так, что пришлось прижаться к дверному косяку. Анастасии, конечно же, не улыбалась даже сама мысль о том, чтобы лишиться чувств в присутствии новой знакомой, а проще говоря - одной. Ну как могут помочь друг другу две женщины? Да и потом, не хотела Анастасия, чтобы кто-то ослабил ей корсет или хотя бы вытащил хоть одну шпильку с жемчужным ушком из высокой прически... Неловко сглотнув, Анастасия попыталась преодолеть противный шум в ушах. А потом ослабевшие пальчики в темном кружеве перчаток неловко раскрыли веер... Вновь закачались страусовые перья, заблестели драгоценные камни, рассыпанные, словно звезды, на лицевых пластинах и шелковом листе веера. Повеял живительный поток воздуха и Ягужинская немного пришла в себя. Дурнота стала отступать. - Со мной все в порядке, благодарю, сударыня! - обратилась она к графине, смотревшей на нее. Голос дрожал и звучал слабо и неубедительно, - здесь что-то так душно, что мне невольно стало дурно... Я немного в себя приду и отправлюсь отсюда... Не беспокойтесь... Говоря это, она чувствовала такую сильную усталость. Когда же де Брильи перестанет преследовать ее? Когда же для них с Сашей наступит долгожданное счастье и покой? Все это казалось столь недостижимым. Анастасия, словно путник, идущий в ночи, так стремилась к уютному огоньку вдалеке, но всякий раз ветры перемен и судеб отбрасывали ее дальше и дальше от желанного пристанища. И если бы не рука любимого, поддерживавшая ее и ободрявшая, если бы не вера в то, что они вместе дойдут до своей тихой пристани, кто знает, как можно было бы жить...
Иоганна: Даже при свете немногих свечей, стоящих в отдалении, Иоганна заметила, как побледнело лицо Анастасии. Пальцы, пытаясь открыть веер, плохо слушались её, веки сами собой опускались, и на лбу блеснула испарина. Герцогиня и сама не на шутку заволновалась: что, если девушка сейчас лишится чувств? Но та наконец раскрыла веер, и лицо её, кажется, немного прояснилось от прохладного потока воздуха. - Прошу Вас, лучше присядьте, моя дорогая, так будет лучше, - предложила Иоганна и, поддерживая Анастасию, проводила её обратно к небольшому диванчику у стола, и там, усадив её на прежнее место, снова поспешила к двери. Вблизи не было слышно ни звука, но герцогиня всё же приоткрыла дверь и осторожно выглянула в коридор, чтобы убедиться. Длинный и хорошо освещённый коридор был пуст, и поблизости вряд ли могла таиться опасность. "Барышня просто излишне мнительна... Но отпускать её в таком состоянии сейчас ни в коем случае нельзя. Пусть сначала успокоится..." Закрыв дверь, герцогиня снова вернулась к Анастасии. Та выглядела по-прежнему неважно, хотя уже не казалась близкой к обмороку. - Возьмите вот это, - Иоганна отколола от пояса небольшой мешочек и достала оттуда флакончик с нюхательной солью. - Лучшее средство, которым я когда-либо пользовалась... Герцогиня припомнила, как однажды ей чудом повезло раздобыть этот флакончик в Париже, но решила умолчать об этом, вовремя сообразив, какое впечатление может сейчас произвести на Анастасию одно лишь упоминание о Франции и обо всём, что с ней связано. Средство действительно было отличным и, в конце концов, какая разница, откуда оно взялось? Сейчас ей полегчает, и тревоги начнут понемногу уходить...
Анастасия Ягужинская: - Премного Вам благодарна... Насколько Вы великодушны, госпожа графиня... - Анастасия откинулась на спинку диванчика и, на минуту закрыв веер, поднесла к носу флакон. Глубоко вдохнула, закрыв глаза, затем еще один раз и - тонкая ручка с флаконом бессильно опустилась на парчу, которой обито было сидение диванчика. Сколько она уже успела натерпеться за один этот вечер - трудно высказать. Под холодной прекрасной оболочкой билось измученное сердце, желающее на свободу, к любимому, ищущее счастья с ним навеки. Такого недостижимого и желанного счастья... Но это все мечты из будущего... Из событий же настоящего времени оставалась для Ягужинской загадкой забота ее новой знакомой о совершенно неизвестной ей барышне, а также ее благорасположение. Чем же она, Анастасия, смогла приобрести такое отношение г-жи Рейнбек? Возможно, когда та узнала, что робкое юное создание - не соперница ей в делах сердечных, то и смилостивилась? Но право слово, у Ягужинской, влюбленной до головокружения в молодого гардемарина, и малейшей мысли не возникало о других мужчинах, ибо своего она считала совершенством. Скорее бы выбраться из этих комнат. К нему... Скорее... - Сударыня, я признательна Вам за заботу, мне уже легче... - спустя некоторое время промолвила Анастасия, - примите Ваш флакон, а я, наверное, пойду отыщу свою служанку... Бедняжка так разволновалась, скорее всего, что мечется по залу, вспугивая чинно беседующих дам и танцующие пары... Мне пора идти, простите великодушно... Попытавшись пошутить, девушка неловко улыбнулась, краснея и поднимаясь. Отдав графине флакон, она сделала реверанс и направилась к выходу из комнаты. Нужно скорее скрыться. Слуга у входа подаст верхнюю одежду, а там - в карету...
Иоганна: Великодушие... Вряд ли Иоганне было известно так уж много об этой добродетели. Положение в обществе и окружение, с которым ей приходилось чаще всего иметь дело, обязывали её следовать иным, куда менее искренним и благочестивым правилам, и требовали совершенно другого: хитрости, изворотливости, искусного притворства и неприкрытой лести - порой до того приторной, что и самой становилось тошно. А теперь, когда она от души, по-настоящему прониклась сочувствием к этой девушке, то не могла и слов подходящих толком подобрать. Хотелось немного успокоить её, ободрить, но как это лучше сделать, герцогиня себе смутно представляла. В конце концов, как и всегда в подобных случаях, когда на ум не приходят нужные слова, она пришла к выводу, что лучше промолчать, чем наговорить глупостей и попасть в неловкое положение. Иоганна по натуре своей всегда была беспокойной и суетливой, и могла своими словами вселить ещё большую панику вместо того, чтобы предотвратить её. Впрочем, никаких особых слов и не потребовалось - довольно скоро Анастасия заметно оживилась, лицо её приняло свой естественный цвет, и смутный туман в глазах понемногу рассеялся. Дурнота отступила, и девушка вернула герцогине флакон с солью, собираясь уходить. Тогда и самой Иоганне стало спокойнее, хотя она и видела, что тревога, крепко удерживавшая Ягужинскую, словно в тисках, никуда не исчезла. - Не стоит благодарности, это мелочи, - кивнула герцогиня, пряча флакон за пояс, и поднялась вслед за девушкой. - Что ж, тогда желаю Вам как можно скорее найти свою служанку и покинуть зал без происшествий. И не волнуйтесь по пустякам, это совсем того не стоит... Простившись с Анастасией, Иоганна дождалась, пока та скроется в конце коридора и поспешила следом, чтобы вновь незаметно смешаться с гостями. Вряд ли за это время кто-то успел заметить её отсутствие, а подозрений возникнуть уж никак не должно.
Анастасия Ягужинская: Анастасия благодарно склонила голову и ускользнула из комнаты, легкая, словно тень. По выходе из коридора она отыскала мечущегося Корсака, несколькими фразами обрисовав ему и дурноту, приключившуюся с ней, и новую знакомую не утаила, и проход де Брильи по коридору. Алешка слушал внимательно, не прерывая, и брови его сдвигались в одну решительную ниточку. А Ягужинская, по окончании своего рассказа, стала снова боязливо оглядываться вокруг. Как-никак она по-прежнему во дворце, где рядом в любую минуту мог очутиться их недруг. Колени девушки вновь начали подгибаться, а к горлу подкатывало уже знакомое тошнотворное ощущение от воспоминания о встрече с французом. Чувствуя это, Корсак развернул ее к двери с прытью, несвойственной слабой женщине, которую он должен был изображать. Он забрал у слуги меховую шубку и помог Анастасии одеть ее, затем сопроводил к карете и долго еще стоял, глядя вслед... Тем временем, Ягужинская, зарываясь лицом в меха шубки, дрожала, словно в ознобе, пристально засматриваясь в оконце кареты и отшатываясь от нее всякий раз, как только видела кого-то похожего на шевалье. Но возница направлялся к Чернышовым, где ожидал Саша... А значит, именно там покой и счастье... Скорее бы...
Павел Горин: Павел не сразу опомнился после того, как хрупкое девичье запястье решительно вырвалось из его руки. Внимание молодого человека было приковано к герцогине Ангальт-Цербстской, взгляд его так и следил за ее перемещениями по залу. Она идет, словно не касаясь земли... О, эта грация движений, поворотов головы... О, эти внимательные глаза... Заметив, что Иоганна уже стоит рядом с Анастасией, которая почему-то у дальнего окна (Павел только что держал ее за руку!), молодой человек опомнился. Тем временем две дамы у окна говорили о чем-то настороженно, а потом направились куда-то в коридоры. Не упуская их из виду, Горин направился за ними, но остался у самого выхода в зал. Он подозревал, что обе дамы не знают друг друга, но зачем же тогда они завели беседу? С какой целью? На эти вопросы он пообещал себе найти ответы позже, когда покажется герцогиня. Однако, он не знал, как именно получит ответы на свои вопросы... Но вот, обменявшись знаками с Алешкой, Горин заметил, как из коридоров стремительно выскочила Анастасия. Корсак проводил ее прочь из зала. Павел едва успел отпрянуть, чтобы Ягужинская его не заметила. И, только он повернул голову, глаза словно сами собой отыскали в толпе миниатюрный силуэт в золотой парче. Она стоит у колонны, никем не замеченная пока, в тонких пальцах - надломленная роза... Не теряя даму из виду, Павел направился к ней, стараясь подойти незаметно и, только оказался близ нее - опустился перед ней на колени. - Сударыня... Вы совсем забыли обо мне? - спросил он негромко, опустив голову перед герцогиней.
Иоганна: После пересечения длинных коридоров бальный зал показался Иоганне нестерпимо душным. Кое-как пробравшись вдоль стены, чтобы не сталкиваться с плывущими в танце дамами и кавалерами, она вернулась на своё прежнее место у колонны. На другом конце зала мелькало лёгкое воздушное платье Фике - герцогиня так и не разглядела, кто на сей раз был её партнёром. Пусть развлекается, а заодно и привыкает к жизни при дворе... Дышать тем временем не становилось легче, и Иоганна поймала себя на мысли, что давно уже пора бы раскрыть веер, о котором она в своих волнениях совершенно забыла. И только сейчас, взяв розу в другую руку, она заметила пятнышко крови на пальце, давно успевшее впитаться в тонкую ажурную перчатку. "Чёрт... Теперь весь вечер так ходить придётся!" - досадливо подумала герцогиня и потянулась было за веером, как вдруг где-то совсем рядом прозвучал такой знакомый мужской голос... - Вы?.. Это Вы? - в голосе герцогини послышалось неподдельное удивление - увиденное и услышанное застало её врасплох. Она и вправду никак не ожидала увидеть Горина здесь и сейчас, да ещё и стоящим перед ней на коленях. - С ума сойти... Поднимитесь же, скорее! Испорченная перчатка, надломленный цветок, удушающий воздух, дамы и кавалеры, по-прежнему проплывающие мимо - всё в один миг было забыто, все мысли улетели прочь, уступая место возбуждению и лёгкому смятению. Руку в испорченной перчатке герцогиня поспешила скорее спрятать, пока Горин её не увидел. - Но... Скажите мне, сударь, как Вы здесь оказались? - наконец с нетерпением поинтересовалась Иоганна, озвучивая давно мучивший её вопрос. - Вы ведь, помнится, собирались провести вечер в гостинице, вместе с князем?..
полная версия страницы